Сжег в печи

– К нам обратилась администрация одного из пензенских предприятий, – вспоминает Алексей Владимирович. – У них пропала плавильщица Розова (фамилия изменена). Женщина работала в ночную смену. Утром она не вернулась домой, и с тех пор ее никто не видел. Обеспокоенные родители обратились к руководству завода. По указанию администрации охрана просмотрела все записи камер наружного наблюдения и пришла к выводу, что плавильщица территорию завода не покидала.

Прошла неделя, прежде чем работники предприятия обратились за помощью в милицию!

Оперативники, прибывшие на место происшествия, первым делом обследовали бытовку. Они нашли здесь следы крови, хотя было заметно, что их кто-то тщательно замывал. Вскрыли шкафчик пропавшей работницы и обнаружили обувь, одежду, сотовый телефон и пропуск на имя Розовой.

Отец пропавшей рассказал сыщикам, что его дочь говорила: она не хочет ехать на работу. В ночную смену ей придется остаться вдвоем с напарником Шольчевым. Дочь его боялась, он ей угрожал физической расправой. После исчезновения дочери мать звонила Шольчеву. Тот ей сказал, что во время ночной смены у них сломалась какая-то деталь, и в два часа ночи дочь ушла, после чего он ее больше не видел..

Начальник литейного цеха поделился с оперативниками своими впечатлениями. В то утро он сразу зашел на участок литья под давлением. Руководитель с удивлением отметил, что на участке очень чисто, как будто вымыто. Обычно здесь всегда валяется производственный мусор, а в этот день все блестело.

Изумила начальника и встреча с отцом Шольчева. Тот сумбурно, запутанно стал толковать о том, что не живет с женой, в эту ночь дома не ночевал. Вернулся под утро и увидел, что у сына сильно обожжена рука. Шольчев – старший сказал, что сын не сможет придти на работу и предложил написать заявление от его имени.

Такая травма считается производственной, а потому руководители вызвали Антона Шольчева на работу и получили у него объяснение: якобы он загружал печь алюминиевым ломом, произошел выброс расплавленного металла, который попал ему на руку.

По поводу Розовой Шольчев сообщил, что она пришла на работу в 21 час. Женщина якобы находилась в состоянии алкогольного опьянения. Заявила, что не хочет работать, и приглашала его пойти с ней выпить. Он отказался, и около полуночи Розова ушла с работы. Больше он ее не видел.

Поиски плавильщицы на территории предприятия силами заводчан не увенчались успехом. В это время всех очень удивило поведение Шольчева-старшего. Он упорно настаивал на увольнении его сына, ничем не аргументируя свою просьбу. Хотя раньше постоянно просил, чтобы сыну дали разряд и повысили заработную плату.

А в ходе поисков Розовой на территории завода Шольчев-отец повторял странную фразу: «Ну, костей ведь не нашли!» А ведь в то время ни о каких останках речи вообще не было.

По требованию оперативников была остановлена одна из плавильных печей – та самая, на которой был явный след копоти от выброса расплавленного металла. Среди извлеченного из-под печи шлака были найдены фрагменты человеческих костей, которых там никогда не было и не могло быть…

Подозреваемый в дикой расправе Шольчев попытался скрыться, но попался в предусмотрительно поставленную сыщиками засаду. Задержанный недолго запирался и написал явку с повинной, в которой со всеми подробностями рассказал о совершенном им убийстве. О том, как в ходе ссоры с напарницей ударил ее тяжеленной емкостью по голове. Увидев, что женщина мертва, прицепил тело к погрузочному крюку и, управляя пультом, приподнял и опустил жертву в плавильную печь. Страшное преступление было раскрыто оперативной группой по «горячим» следам менее, чем за сутки!

Подробности ссоры, о которых поведал убийца, вряд ли заслуживают доверия. Шольчев на суде стал отрицать свою вину, а свое признание оперативникам объяснил «нажимом» на него. Служители Фемиды не поверили изолгавшемуся рецидивисту.

Приговором Октябрьского районного суда Антон Шольчев на 11 лет 9 месяцев лишения свободы в колонии строгого режима. Коллегия областного суда оставила приговор без изменения.

Каждую пятницу – убийство

– В 2006 году наш отдел достиг небывалого результата, – говорит Алексей Владимирович, – мы добились 100-процентной раскрываемости убийств. Замечу, что наша постоянная планка держится где-то на уровне 90 процентов. Но тот год запомнится нам не только высокими показателями. Как-то так получилось, что один месяц каждую пятницу в нашем районе совершалось убийство! Мы в этот день недели даже на работу боялись идти…

Насчет боязни начальник криминальной милиции, разумеется, пошутил. Ночь – за полночь, в непогоду – при любых обстоятельствах сотрудники угрозыска готовы прибыть на место происшествия и начать поиски преступника. Такая готовность и отличает профессионалов. К ним относятся, несомненно, мои собеседники, начальник «убойного» отдела Сергей Григорьевич Фролков и Владимир Анатольевич Андрюшов.

– Если нет профессионализма, – говорит Побелян, – нет и версий. Нет версий – нет подозреваемого. А выйти на него удается тоже не сразу – ведь в числе предполагаемых преступников часто оказывается несколько человек. Чтобы произвести правильный выбор и установить истину, вновь требуется профессионализм!

Михаил Федорович МЕДВЕДЕВ, заместитель начальника ФМС по Пензенской области, вспоминая о своей работе в милиции, в шутку называет себя «ополченцем»:

– Многие из нашего поколения пришли в органы внутренних дел по комсомольскому призыву – укреплять законность и порядок. Точно так же, как ополченцы в минуту опасности берутся за оружие, чтобы защищать любимый город. В молодежном оперативном отряде мы, комсомольцы помогали милиции бороться с расхитителями социалистической собственности, с бандитами и хулиганами. «С тех пор, – улыбается полковник милиции Медведев, – я родной милиции и помогаю!» Когда встал перед комсомольцем Михаилом выбор: какую же службу предпочесть? – он решил: «Я пойду только в уголовный розыск!»

Раньше, по мнению ветерана, работа намного проще была, и уважения к стражам порядка больше было. Скажем, выявлял инспектор угрозыска Медведев злостных «несунов» с одного завода. Зашел милиционер в один притон, другой, а в третьем – вот она, похищенная заводская продукция, обмененная «несунами» на спиртное! За тазики, ванночки и прочий так называемый ширпотреб завсегдатаи притона получали самогон, который тут же и распивали.

Тогда у милиционеров не было ни раций, ни мобильников. Медведев не растерялся, а велел клиентам забегаловки построиться и следовать к отделу. Мужики хоть и со скрипом, но подчинились. Поинтересовались все же, мол, оружие, начальник, у тебя имеется? «Есть, есть у меня оружие!» – бодро заверил конвоируемых Медведев. А у самого в кобуре – лишь муляж пистолета. В отделе быстро выявили тех самых «несунов», и кражи ширпотреба прекратились.

С годами бороться с преступностью становилось все сложней. Наступали «перестройка» Горбачева и «реформы» Ельцина. В начале 90-х годов малый бизнес вроде бы стал набирать обороты. Вот и семья пензенских предпринимателей Степанкиных (фамилия изменена) добилась определенных успехов. Мать Лидия Ивановна занималась пошивом верхней одежды, сын Эдуард торговал мясом, а его сожительница Елена помогала обоим. Дела шли неплохо, бизнес процветал.