Никакой лёд под рыцарями 5 апреля 1242 г. не проламывался. Место для битвы выбирал Александр, который не мог поставить свою тяжелую конницу на хлипкой поверхности. Под лёд рыцари провалились в 1234 г., когда отец Александра Ярослав потопил их в реке Эмбах. Красочный мотив потопления рыцарей, присутствующий на каждой картине Ледового побоища, был внесён в описание Чудской битвы в Софийской Первой летописи XV в., составитель которой беззастенчиво приукрашивал победу Александра Невского.

Картина издевательства над пленными рыцарями, которых вели подле их коней босыми по снегу, появилась в Житии князя Александра и в более поздних источниках. Она отсутствует в современной событиям новгородской летописи и Ливонской рифмованной хронике. А главное — противоречит благородной традиции взаимоотношений князя с рыцарями и самой логике политических событий.

У тевтонского ландмейстера, который столь храбро повёл своих бойцов в "напуск" на рать Александра (когда рыцари епископа Юрьевского остались позади и утекли из боя), Орда стояла на пороге Фатерлянда в то время, как его сюзерен император разгромил и фактически уморил его духовного владыку папу У страшного для немцев "короля Александра" за спиной уже лежали развалины, каждый меч был на счету, мир с лучшим по военной организации рыцарским войском Европы напрашивался. Стоявший рядом с ним под знаменем с владимирским золотым львом князь Андрей Ярославич всей жизнью доказал, что не способен склониться перед Ордой и готов насмерть биться с ней и её ставленниками (хотя бы и братом). Решиться на примирение с храбрыми рыцарями было нетрудно.

Максимум требований, которые перед битвой мог выставить крестоносец в интересах объединения оружия против общего врага, был отказ Новгорода от претензий на юрьевские земли, отвод войск "короля" от границы и возвращение всех пленных. Могли князь их принять? — Великий Новгород их на самом деле принял! После битвы епископы Риги и Юрьева прислали в республику посольство с извинениями за вторжение и предложением помириться на существовавших до 1240 г. границах, обоюдно вернув пленных. Высокие стороны заключили мир, о юрьевской дани князю речи не было.

"В том же году, — продолжает Новгородская летопись рассказ о Ледовом побоище, — прислали немцы с поклоном: "в отсутствие князя что мы заняли Водь, Лугу, Псков, Лотыглу мечем, того мы всего отступаем, а что мы взяли мужей ваших, теми разменяемся: мы ваших отпустим, а вы наших пустите", и заложников псковских отпустили (детей бояр, выданных Твердилой. — Авт.), и умирились"[124].

Неясно, участвовал ли Александр Невский в подписании этого мира. В 1243 г., когда Ярослав вынужден был приехать в ставку Бату-хана, он уже замещал отца во Владимире. В любом случае уступка юрьевской дани была крупным шагом Руси к союзу с Западом перед лицом общего смертельного врага.

Однако союзу Руси с католиками не суждено было сложиться. Крестоносцы из соседних западных стран не оставляли надежд поживиться на Руси. В свою очередь, преславная победа Александра Невского над рыцарями отозвалась вспышкой войны славян с крестоносцами. В том же 1242 г. поморский князь Святополк (зять Даниила Галицкого) в союзе с литовцами Миндовга вошел в Пруссию и порубил выживших после Лигница рыцарей у Рейзенского озера. Всеобщее восстание пруссов поставило тевтонов на край гибели. В 1244 г. волынские войска взяли у поляков Люблин, год спустя — могучее венгеро-польское войско погибло под Ярославом от меча Даниила Галицкого, который лично сорвал вражеский стяг. Геройские подвиги были совершены в сражениях христиан между собой, папа римский тщетно взывал к Александру и Даниилу о союзе против татар; он не сложился, западная половина Руси погибла в этой борьбе, восточная, направляемая Александром, на 200 лет осталась под игом Орды…

Немцев Александр склонил своим оружием к правде, но что было делась с Псковом: городом, пострадавшим от немцев, но жители которого всё-таки в массе своей изменили Руси и православию?! Псков не без трепета ждал возвращения победоносного князя из похода. В Псковской Первой летописи, где записи за 1240-е гг. сделаны позже событий, сказано, что Александр Невский, проведя связанных рыцарей "босыми по льду", обратился к восторженно встретившим его гражданам с укоризненной речью, предостерегая их от того, чтобы стать "второй Жидовой"[125].

Житие святого князя несколько проясняет эту сцену:

"И когда приблизился князь к городу Пскову, то игумены и священники, и весь народ встретили его перед городом с крестами, воздавая хвалу Богу и прославляя господина князя Александра, поюще ему песнь: "Ты, Господи, помог кроткому Давиду победить иноплеменников и верному князю нашему оружием веры освободить город Псков от иноязычников рукою Александровой".

И сказал Александр: "О, невежественные псковичи! Если забудете это до правнуков Александровых, то уподобитесь иудеям, которых питал Господь в пустыне манною небесною и перепелами печеными, но забыли всё это они и Бога своего, избавившего их от плена египетского".

Псковичи выслушали упрёки князя, но что именно они не должны были забыть? Свою измену и немецкую оккупацию? Славную победу Александра, освободившего их из-под власти врага? Как вообще князь надеялся удержать в составе Руси город, десятилетиями бунтовавший и против призываемых править князей, и против Господина Великого Новгорода?

Замечательный историк В.Т. Пашуто считает, что не по годам мудрый князь после победы на Чудском озере дал Пскову новый свод законов — "Правду", по которой город затем жил века. Нелепо пересказывать его яркое описание этого события, вобравшее множество деталей псковской жизни того времени: прочтите сами.

Историк В.Т. Пашуто о "Псковской Правде" князя Александра

"…Позади славная победа. Но Александр понимал — это война не последняя. Жизнь показала, что крепостных стен и княжеских засад недостаточно. С двухлетним хозяйничаньем немецких фогтов во Пскове было покончено. Самое удобное время упрочить тут княжую власть, чтобы свои люди и в господе и в суде могли предотвратить повторение боярских измен. Лучший к тому повод — упорядочить в виде "Правды" местное, дотоле разрозненное судопроизводство, разумеется, не упустив своего.

Александр, используя нормы "Русской Правды", определил в Псковской земле объем и доход княжеского суда с разбора всех уголовных дел — от мелкого хищения сена с верхушки стога до вооруженного разбоя.

Создавая свой закон, Александр заседал с псковским боярским советом близ княжого двора на сенях в местном Детинце, по-псковски — кроме (кремле, укреплении). После этого приезда Александра псковичи тут стали собирать вечевые сходки. Кром стоял на высоком крутом холме у слияния рек Псковы и Великой.

…Псков был Александру дорог. За долгие годы князь привык к нему.

Псков — город необычный. В сравнении с Суздальским краем это, конечно, захолустье. Тысяч десять горожан живут на военную ногу. Простой люд ютится в бревенчатых срубах. Погода здесь не балует — и крыши для тепла засыпаны землей. Свет проникает через окна-щели с деревянными задвижками, а дым очага уходит через дыру в крыше. Усадьбы знати — зимние и летние (гридницы), двухэтажные терема — соединены крытыми переходами. Всё отделано замысловатой резьбой, растения, птицы, звери, люди — затейливо раскрашены, словно для того, чтобы скрасить суровую природу и жесткий пограничный быт крепости, окруженной стихией языческих народов и стоящей лицом к лицу с опасным врагом.