– Нет, – немножко смутилась я, но тут же смело взглянула ему в глаза. – Только нужно будет спросить у Шейны, где она будет меня учить? Днем я буду заниматься, а вечером – возвращаться домой. Мне нравится обустраивать свое жилье, люблю комфорт и уют. Но если захочешь, в своем кабинете сделаешь все сам.

– Варья… – Дан расцвел неимоверно счастливой улыбкой, словно получил в подарок такой же огромный дворец, как его родовое гнездо. И сразу стал выглядеть совсем молоденьким парнишкой, не старше Витерса. – Ты самая чудесная девушка всех миров, я так тебя люблю… А дом для меня не важен, главное, чтобы в нем была ты.

– Варья! – издали окликнула Шейна. – Аржабль ждет.

– Иду! – Нехотя оторвавшись от любимого, напоследок еще раз коснулась его губ: – Будь осторожен, ладно?

– Варьечка, – истово шепнул он, – не забудь Пуля. Пусть все время сидит возле тебя. Он ведь и помогать может?

– Хитрец, – слабо улыбнулась я и побежала к наставнице, мысленно собирая своих питомцев.

– Я рада за вас, – произнесла Шейна, поставив аржабль на луч и отвернувшись от управления. – Но есть тонкости, о которых я не могу смолчать.

– Заранее начинаю бояться.

– Не нужно, просто выслушай. Ты уже знаешь, что в нашем мире магини – ценные невесты… – Она вздохнула, помолчала и закончила неожиданно: – Поэтому они весьма переборчивы и замуж не спешат. Даже после того как возьмут браслет, несколько лет живут свободно, ходят по гостям, развлекаются и не отказываются от новых знакомств. Некоторые, прежде чем сделать окончательный выбор, меняют по пять женихов. Проверяют свои и его чувства.

– Шейна, возможно, это покажется кому-то странным, но мне не хочется ни с кем сравнивать Данерса. И нет совершенно никакого желания его проверять, – подумав, убежденно ответила я. – Но ты ведь не просто так об этом заговорила?

– Конечно. Вам придется жить в городе. Временно местом для службы безопасности мы выбрали Ансвел, там мне за ней удобнее присматривать. Но я о доме… Как ты сама понимаешь, в этом городе у меня есть несколько особняков. Ты не могла бы посмотреть их, прежде чем начинать строить? Видишь ли, мы стараемся открыто не показывать обычным людям все свои умения. Пусть мастера спокойно делают свою работу, им же нужно кормить семьи.

– Я поняла, Шейна, не продолжай. Извини, что сама сразу не сообразила. Хотя мне виделось место где-то в глуши, как та твоя избушка. Но в самом доме я смогу навести уют?

– Разумеется, – облегченно улыбнулась она. – Данерс будет счастлив. Наши магини очень редко этим занимаются, без дара созидания нелегко даже просто сменить занавеси. Те, кто склонны к водным и воздушным заклинаниям, могут навести порядок в доме или в саду, но чаще предпочитают держать слуг с небольшим даром. С помощью хозяйственного амулета те легко справляются с делами в одиночку.

– Посмотрим, – вздохнула я. – Побыстрее бы разобраться с мятежниками. И еще меня весьма беспокоят денгулы. Я помню их злые взгляды, они явно недовольны своим местом в обществе.

– Совет будет решать эту проблему в первую очередь, как только в нашем мире станет спокойно, – невесело кивнула она и предложила: – Поспи немного? В седьмом убежище сейчас жарко, поступают раненые из-под Крихета. Там идут бои.

– Шейна! – охнула я, разом расхотев спать. – Неужели и отец Витерса?..

– Да. Но Вит не пожелал отправиться во дворец, хотя за ним приезжали гонцы. Парень остался с Хаттерсом, и сейчас они тоже работают в седьмом убежище.

– Уф… гора с плеч. А Нейлорс?

– Возле отца, но в бой не лезет. Надеюсь, у него хватит ума и дальше держаться в стороне от безумных планов родителя. Ведь князем тому больше не быть, парням придется самим зарабатывать на жизнь.

– Вит заработает, он усидчивый и художник в душе, я сразу поняла. И рада, что он выбрал правильно.

– Он тебе нравился?

– Да. Мне вообще симпатичны хорошие люди. Но не так, как Дан. Может, ты сама лучше поспишь? А я поведу аржабль?

– Да уже недолго, – отказалась княгиня, и я не стала настаивать.

Может, никому нельзя знать, где находится их очередное убежище.

Меньше чем через час мне оставалось лишь посмеяться над своими подозрениями. Седьмое убежище оказалось тем самым местом, где мы когда-то принимали Беса в шеоссы. И я бы догадалась об этом раньше, ведь не случайно Шейна подбросила подсказку про Хаттерса. Но в тот момент больше думала про Дана и про Беса, тоже воюющего где-то с мятежниками.

Сойдя с аржабля, мы отправились в расположенные под временными навесами палаты для раненых жителей и уже на подходе поняли, как нужны тут целители. Отовсюду неслись стоны, плач и крики, как угорелые бегали с тележками санитары в светло-синих повязках. Этот цвет символизировал здесь целителей и лекарей всех рангов.

– Зачем тут эти животные? – сердито рявкнул, пробегая мимо, замученный целитель, но ответила ему не я, а Шейна:

– Они могут переносить раненых и работать сиделками. Пусть ваши помощники возьмут по три-четыре штуки и покажут, что делать.

Сама я в этот момент мысленно выдавала мурашам и Коте указания. Пуля оставила себе, он отлично показал себя во время операции как ассистент.

Сколько времени пришлось мне простоять у стола и просидеть у лежанок, как-то не запомнилось. Выдохнуть свободно смогла лишь после того, как рядом возник бледный Витерс и сообщил, что срочных пациентов больше нет и меня зовут ужинать.

– Нет, – отказалась я, чувствуя, что усну прямо за столом, и попыталась улыбнуться. – Лучше покажи, где поспать.

– Идем, – повернулся он и направился вперед, но я не пошла.

А поехала в удобной люльке из щупалец Пуля…

Из сна меня выдернуло странное тихое шипение и сосущее чувство голода. Но второе я осознала чуть позже, сначала насторожилась, прислушиваясь к происходящему. И лишь проснувшись окончательно и вспомнив, что теперь вижу в темноте, поспешила распахнуть глаза и оглядеться.

Небольшая спаленка, лежанка и столик у изголовья да распахнутое настежь окно – вот и все, замеченное мною в первый момент. А во второй я смотрела только на темную массу, с шорохом вливающуюся в комнату через это самое окно.

Машинально переходя на особое, тепловое зрение, обострившееся после дня работы лекарем, обнаружила живую цепочку теплых пятнышек. И уже начиная понимать, что происходит, создала неяркий светильник.

Мураши на миг замерли, потом ускорились и полезли еще быстрее, и вот тогда я и ощутила острый голод. Сделав себе внушительный бутерброд из ломтя хлеба и толстой котлеты, откусила раз, другой – и вдруг догадалась по ожидающе уставившимся на меня непроницаемо черным глазкам, что голод был не мой. Вернее, не только мой. И лишь теперь мне припомнилось, что уснула я сразу, едва Пуль доставил меня сюда и сгрузил на постель.