Я гуляла на свежем воздухе, оплакивая свою судьбу, подпорченную женихом со сложным характером, не менее пары часов. За это время я изрядно проветрила легкие, собрала с десяток образцов грибов, с успехом ободрала листочки с деревьев на доступной высоте, а также выносила план своего необходимого побега. План, положа руку на сердце, вызывал противоречивые чувства. Но за неимением лучшего, пришлось довольствоваться этим. Замысел, пришедшей в голову от обиды на черствого, словно иссохшая прошлогодняя горбушка, жениха, был банален до невыносимости - заменить подобное подобным. Например, старого жениха новым. И пусть новый был по виду ничуть не новее старого, но хотя бы не отличался повышенной склонностью к горячим поступкам. Признаться, выходить замуж за кого бы то ни было я передумала окончательно, поэтому намеревалась расстаться с новым женихом на свободной земле, не прибегая к излишним сантиментам.

Я разочарованно вздохнула. Подбирать кандидатов было не из кого. Точнее, был единственный вариант, годящийся на роль моего хоть и не блистающего атлетической наружностью, но все же спасителя. Законник и дипломат Долман. Я замечала томные взгляды, которые семейный заступник мне посылал за обеденным столом под всеобщее чавканье, то и дело забывая про свою кулебяку, суп с пампушками или пышный винегрет. Уверена, прояви я взаимность или хотя бы благосклонность, и он с радостью согласился бы стать женихом дочери своего работодателя. Отец такому жениху вряд ли обрадуется, но я была не намерена доводить этот проект до семейных разборок, решив отпустить юриста на все четыре стороны за ненадобностью в Латере.

С этими мыслями я вернулась в свою комнату, уверенная, что Ратмира там уже нет. Комната встретила меня пустой прохладой, а смятое покрывало напомнило о недавнем постыдном наказании. Щеки моментально вспыхнули, и пришлось напрячь всю силу воли, чтобы не вспоминать о произошедшем. Однако, как я ни старалась, в голову каждую секунду лезли мысли о разъяренном женихе, вооруженном хворостиной (уверена, Джит смогла бы найти в этом особую пикантность), а кожу щекотало в месте прикосновения сильных пальцев. Я лихорадочно потрясла головой в надежде сбросить излишнее воспоминание и решительно подошла к шкафу.

Выбор обмундирования для безоговорочного сражения наповал нового кандидата в женихи был непрост. Я с раздражением перерыла ворох тряпок, аккуратно уложенных в стопочки, и извлекла нечто, что по мнению матушки выражало сногсшибательную женственность. По мне, так платье излишне пестрило синим и алым цветами, походя на попугая, а также имело неприлично большой вырез спереди и невероятно глубокий разрез сбоку, обнажающий край чулок. Чулки по такому случаю я выбрала ажурные. А также провокационные панталоны с рюшами, которые я, безусловно, не собиралась кому-то демонстрировать. Но Джит всегда приговаривает, что именно кружевные панталоны укрепляют чувство внутренней уверенности в себе. Что, безусловно, распознается особями мужского пола, которые так и липнут.

Перед тем, как одеться, я покрутилась перед зеркалом, придирчиво осматривая себя. К сожалению, под любимыми мною бабушкиными панталонами следов побоев не обнаружилось. А жаль! Можно было бы с успехом использовать этот аргумент в центре жертв семейных разборок и в суде!

Закончив осмотр, я вспомнила и про наставления младшей сестры о наведении зрительных уловок на лице, достала шкатулку с красками и щедро зарисовала веки чернилью, набросила кисточкой на губы алую помаду и её же, не скупясь, втерла в щеки. Распушила и начесала волосы, не забыв для надежности смазать их липучим крепителем, придающем копне выдающийся объем. Отлично! Теперь мой образ роковой женщины был завершен!

Я вышла из комнаты и решительно направилась в гостевое крыло. По дороге мне встретилась Мэри. Дородная женщина при взгляде на меня глухо охнула и припала к стене, а также сделала круговой пасс рукой, каким обычно в храмах прогоняют нечистых духов. Сногсшибательный эффект! — в очередной раз убедилась я, и это придало мне уверенности. Шагом от бедра (Джит потрудилась обучить меня походке, привлекающей любых женихов) я поднялась на второй этаж гостевого крыла. По лестнице спускались Клозель и мистер Смит, уже не таясь, за ручку, и оба остановились как вкопанные при моем появлении. Тетка спустила очки, словно не веря происходящему, и уже открыла рот, чтобы высказать восхищение моим новым обликом, но мне было не до нее, поэтому я резво упорхнула на второй этаж. Воровато оглянулась и, не заметив ничего подозрительного, тихонько постучала в дверь Долмана.

- Входите. — К моей радости семейный заступник был в комнате. Я без колебаний открыла дверь и ступила на порог. При моем появлении Долман, сидящий с книгой законов в кресле-качалке, странно дернулся, отчего фолиант выскользнул из рук и рухнул вниз, пристукнув мужчину по ноге. Однако правовой защитник, казалось, не заметил этого, а лишь поправил очки, раскрыл рот и моргнул.

- Алёна?.. — неуверенно, наконец, поинтересовался открытый рот.

- Это я! — зарделась я, жеманно переминаясь с ноги на ногу и улыбаясь в тридцать два зуба.

- Что-то случилось? — тревожно спросил семейный заступник и, переступив через важную книгу, посеменил ко мне.

- Да!!! — еще больше заулыбалась я и кокетливо накрутила прядь волос на палец.

Долман побелел и сделал пытку унять нервное моргание, отчего оба глаза окончательно округлились и выпучились.

- Что?.. — спросил он севшим голосом. — Вам же нельзя здесь находиться...

- Вы мне нравитесь! — выпалила я и подмигнула. Потупила черненые глаза, чтобы претендент в женихи имел возможность сполна рассмотреть мои усилия по наведению красоты для его соблазнения.

- Что-о??? — кажется, у Долмана иссяк словарный запас. И он выглядел ошеломленным, словно на его голову секунду назад внезапно упал кирпич. Тяжелый.

- Вы мне небезразличны! — с чувством громко повторила я и, немного запнувшись, уточнила: — А я Вам нравлюсь?

Долман покраснел. Он шумно дышал, и даже толстые стекла очков, казалось, начали запотевать.

- Алёна... — выдохнул он и потянулся ко мне, но на половине дороги рука замерла. — Ты уверена?

- Безусловно! — закивала я с силой так, чтобы никаких сомнений не оставалось. — Увезите меня отсюда!

- Он тебя обижал? — догадался заступник, с тревогой поглядывая на меня.

- Да... — призналась я, потупив взор. Рассказывать Долману подробности про неприличное наказание совершенно не хотелось. И потребовала. — Заступитесь за меня!

- Конечно... — начал он, но я перебила, продвигаясь в его сторону.

- У Вас же есть имя! Кое у кого оно на слуху, — я капнула мед на самолюбие заступника, хотя он и не отличался известностью среди защитников чести и достоинства порядочных граждан, но на дорогого юриста в нашей семье не хватало средств.

- Кхм-м... — зарделся тот.

- У Вас же есть связи и не слишком малый послужной список, безусловно, благородных поступков! — продолжала импровизировать я, наблюдая как Долман приосанился, заулыбался и по-петушиному выпятил грудь. — Помогите мне покинуть поместье!!! — рявкнула я напоследок, подойдя к семейному защитнику вплотную так, что мне стал различим запах чесночной подливки с обеденных яств. — И чтобы при этом меня не покинуло мое девичье, ну Вы понимаете… достоинство!