Середина лета на Черноморском побережье — благодатная пора! Жарко светит яркое солнышко. Дни длинные, ночи короткие — за десять-двенадцать часов можно отмахать добрую сотню километров, если бы не дороги. Движемся мы по самому берегу — местность тут полудикая, всего два больших города на пути — Варна да Бургас. Болгария — красивая страна, много садов, вообще яркой южной зелени, почти как на моем родном Тереке. Только тут еще и ласковое море рядом — шуршит мелкой галькой волна, блестят белые барашки на гребнях.

Хозяин, как утром из палатки вылезет, посмотрит на это благолепие да скажет загадочно: «Лепота-то какая, так и хочется отель с оллинклюзивом здесь построить!» Что такое лепота и отель — я уже знаю, а про этот самый «оллинклюзив» меня Сашка Ульянов просветил — мол, это по-аглицки «все включено». Вот и думай теперь — что Александр Михалыч в виду имеет, когда такое говорит.

В каждой деревушке нас, как родных, встречали — не забыли еще болгары, кто их от турок десять лет назад освободил. Мужики кувшины с домашним вином и пузыри с виноградной водкой тащат, бабы — сыр и хлеб, девки так и норовят на шею броситься и расцеловать. В общем, замечательно нас привечают.

Так и шли два дня, как Хозяин сказал, «в обстановке непрерывного праздника». А потом начались неприятности…

На рассвете 1 июля на внешних постах ночного бивака завязалась перестрелка — секреты засекли неприятеля. Полк поднялся по тревоге. 10-й взвод бронедивизиона, посадив на броню стрелков, выдвинулся на фланг и внезапно обрушился на противника всей мощью. Часть турок побежала, но большинство, что удивительно, с ожесточением сопротивлялись, пока их не перебили. Мы тоже понесли значительные потери — лихославльцы потеряли двенадцать человек убитыми и двадцать восемь ранеными. Гололобые даже умудрились подбить один из «Медведей» — кинули, твари, связку динамитных шашек под колеса.

— Прямо самураи какие-то! — непонятно сказал Хозяин и велел привести к нему пленных.

На поле боя нашли всего десяток живых. После быстрого допроса выяснилось, что нас атаковал полк из особого противодесантного корпуса. В него зимой собрали самых лучших солдат и офицеров из всей турецкой армии. А агличашки их скорострельными американскими ружьями вооружили, пулеметами «Максим» со своими расчетами да взрывчатку дали. И вроде как значительная часть офицеров — чуть ли не с ротного командира начиная — состоит из англичан.

Услышав все это, Хозяин посмурнел лицом и велел собирать совещание.

— Итак, господа, увеселительная прогулка по живописному побережью закончилась! — объявил Александр Михалыч, когда командиры подразделений собрались через полчаса в его палатке. — Разведка докладывала, что британцы вооружили три дивизии винтовками Ремингтона и дали несколько пулеметов, но про необыкновенную стойкость этих частей мы узнали только сейчас. Если они и дальше будут сражаться с таким мужеством и умением, то мы потеряем всю бронетехнику еще по пути к Стамбулу.

В этот момент на столе зазуммерил полевой телефон. Командир взял трубку, назвался и молча выслушал доклад.

— Хреновые дела, господа! Сегодня на рассвете противник атаковал не только нас. После продолжительной артиллерийской подготовки несколько полков турок напали на наш авангард — Атаманский и Кирасирский полки. Там до сих пор идет бой. Потери в живой силе и технике еще подсчитываются, но, по первым прикидкам, они довольно большие. Командарм Ренненкампф выехал на капэ кирасир, чтобы лично оценить обстановку. Возможно, что раньше времени придется разворачивать наши главные силы. А это грозит потерей темпа наступления, что может привести к тому, что основная масса турецкой армии сумеет как-то оправиться и начать оказывать серьезное сопротивление.

Командир по очереди оглядел присутствующих, задержав взгляд на мне.

— Поэтому приказываю: усилить боевое охранение и головной дозор. Огонь открывать с дальней дистанции, не ждать, когда они с динамитом под колеса бросаться начнут. Капитан Брусилов!

Заместитель командира полка вскочил, словно его толкнула под зад пружинка.

— Распорядитесь перестроить полк из походных колонн в походно-боевые! Выступаем через час!

— Слушаюсь! — отчеканил Брусилов.

— Садитесь, капитан! — махнул рукой Хозяин. — Думаю, что противник намеревается, пользуясь численным преимуществом, разгромить наши авангардные части. Наша задача — погасить этот порыв, окружить и полностью уничтожить их элитные войска. Все, господа, за дело! Поручик Засечный, а вас я попрошу остаться!

Офицеры быстро, но без суеты покинули палатку. Александр Михалыч сделал вокруг опустевшего стола пару кругов и обернулся ко мне:

— Вот что, Ерема… На твой дивизион ляжет основная тяжесть борьбы с этими самураями-янычарами! Наше преимущество — скорость, огонь, маневр! Их и надо реализовывать. «Единороги» эффективно поражают цели на дистанции в километр, трехдюймовки бьют на три! Этим и пользуйся. А для защиты от гранатометчиков посади на броню лучших стрелков. Турки наверняка будут пытаться поразить наши машины из засад. Начнут прятаться по кустам, канавам и прочим естественным укрытиям. Поставь задачу десантникам — пусть стреляют по всему, что пошевелится в «зеленке»! Если они перестараются и прибьют парочку крестьян — я их за это ругать не буду. Понял?

— Так точно!

— Ну и молодец! Ступай, готовься к маршу! У разбитого «Медведя» оставь ремлетучку и полувзвод для охраны. Пусть догоняют, как починятся.

До самого вечера мы двигались с максимальной осторожностью. Как и советовал Хозяин — десантники с брони лупили очередями по всем опасным местам. И даже пару раз действительно покрошили засевших в кустах у дороги турок с динамитными шашками.

Место для лагеря выбирали с особым тщанием — проверили все подходы, прочесали овражки и сады в радиусе километра. Наметили ориентиры, распределили и пристреляли сектора, чтобы не путаться в темноте. Не успели мы закончить все дела, как меня вызвал командир. Убедившись, что дивизион неплохо перенес дневной переход, техника в порядке, а личный состав начал принимать пищу, я пошел в штабную палатку.

Здесь уже собрались несколько офицеров полка. Рядом с Александром Михайловичем сидел знакомый подполковник — Виталий Платонович Целебровский. Его Хозяин, когда увлечется, отчего-то «дедом» называет. Доложив, что вверенная мне матчасть в исправности, а люди хоть и устали, но бодры, я присел за стол. Постепенно палатка заполнилась командирами подразделений. Приняв доклады, Александр Михайлович встал и представил собравшимся своего гостя, назвав его «представителем военной разведки». Поскромничал — уж я-то знал, что Целебровский всей разведкой заведует.

— Господа, я прибыл в расположение вашего полка, чтобы лично донести важные сведения, только что поступившие от наших разведгрупп и полевых агентов, — сказал подполковник, устало вставая с раскладного стула. — Итак, что мы имеем? Нам противостоит хорошо подготовленный, вооруженный и полностью укомплектованный пехотный корпус. Все его солдаты имеют винтовки Ремингтона (надеюсь, что все помнят их тактико-технические характеристики?) и достаточный запас патронов. В продовольствии и воде нужды не испытывают. Сегодня они понесли серьезные потери, но все еще очень сильны. А главное — их боевой дух весьма и весьма высок. В так называемый противодесантный корпус набрали не только наиболее умелых бойцов, но и наиболее фанатичных. На участке ответственности Атаманского полка уже зафиксированы случаи издевательств над пленными русскими солдатами.