– Пойдем же!

Сиф схватила Кидди за руку, ее ладонь показалась ему скользкой, но это ощущение исчезло через миг, потому что она все же была не скользкой, а горячей. Выбираясь на гладкие валуны у края утеса, Сиф поскользнулась, Кидди поймал ее на руки и почувствовал, что горячая она вся.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – встревожился он.

– Замечательно, – она искрилась радостью. – Я только чуть-чуть разогрелась, чтобы не замерзнуть в башне. Там прохладно. Ты собираешься выжать воду из брюк или нет? Или рассчитываешь высушить одежду на мне?

«Безумна, – вдруг подумал Кидди, стягивая с себя брюки. – Очаровательна, но безумна».

Странно, но эта мысль не испугала его. Наверное, из-за того, что безумием было все, и прежде всего этот спуск в долину и бег по диковинной степи, бег, который не мог быть сном, поскольку его реальность умножалась на время, усталость, боль, немощь и финальное облегчение одновременно. «Безумна», – повторил про себя Кидди и вдруг понял, что ему мешало раствориться в предложенной сном реальности, понял, что держало его в напряжении с того момента, как он попытался самостоятельно открыть путь из одного сна в другой и привел себя и Сиф на горный гребень, – Сиф позволяла себе слишком многое! Она каждую секунду была чуть большим, чем обычный человек. Она не уставала, не чувствовала боли, ступая босыми ногами по колючкам и мелким камням, не искрила горящим взором, но все-таки видела в темноте, порой позволяла суставам сгибаться сильнее обычного, а рукам и ногам вытягиваться и выписывать немыслимые движения. А еще она вовсе не думала о еде и питье.

– Ужасно хочется есть, – пожаловалась Сиф. – Посмотрим, чем нас угостит Билл.

– Ты читаешь мысли? – спросил Кидди.

– Твои мысли написаны у тебя на лице, – рассмеялась Сиф и натянула на себя его рубашку, которая вдруг странным образом прикрыла ее тело до колен. – Вот сейчас ты думаешь, что я какое-нибудь демоническое существо! Угадала? Вот! – Она погрозила ему пальцем. – А я-то все думала, пока мы сюда бежали, стоит ли отращивать крылья и брать тебя на руки, или не пугать парня?

– Мне хватило и ботинок, – отозвался Кидди и поймал ее за руку. – Идем?

– Идем. – Она ступила босой ногой на еле заметную тропку. – Ты считаешь, что ботинки большее чудо, чем эта башня? Мы спим, Кидди. Ты-то уж точно спишь, поверь мне. Ты мог бы совершать здесь гораздо больше чудес, чем я, у меня способностей чуть, только на палец, и то, видел, какие здания я возводила в ночном лесу? Помнишь, ты прятался среди развалин? Я строила их долго. Это были прекрасные здания. С куполами и башнями, с хрустальными сводами и с удивительными витражами. Но ночной лес каждую ночь уничтожал построенное мной.

– А дерево? – спросил Кидди. – Я там видел что-то похожее на сгоревшее дерево!

– Пойдем. – Сиф нахмурилась. – Пойдем, Билл ждет нас, я чувствую. Пойдем, а то нас опередят.

Они добрались до тяжелой кованой железной двери за несколько минут. Вблизи камень стен оказался шершавым, словно кожа скалы трескалась, когда она заставляла собственные корни тянуться к небу. Сиф провела ладонью по дверному полотну, точно так же, как она касалась щеки Кидди, сдвинула на первый взгляд намертво приклепанную полосу, сунула пальцы в образовавшееся отверстие и потянула тяжелую дверь на себя. В лицо Кидди дохнуло прохладой, он с досадой оттянул от тела сырую одежду, оглянулся туда, где оставил туфли.

– Забудь о них, – повела головой Сиф. – Правда, любимая поговорка Билла звучит так: что если нельзя что-то притащить из сна в явь, так нечего и сны засорять явью, но на деле все иначе. Смотри-ка.

На нижних ступенях узкой лестницы, которая начиналась сразу же от открывшегося прохода, лежал тряпичный половичок, похожий Кидди последний раз видел в университетском музее больше десяти лет назад, а поверх него не менее полудюжины вставленных друг в друга войлочных тапок.

– Ну. – Сиф вытащила из ниши грязновато-желтый цилиндр, оказавшийся свечой. – Чего больше испугаешься, если я фитиль щелчком пальцев зажгу или какой-нибудь другой осветительный прибор из воздуха извлеку?

– Привыкать начинаю, – ответил Кидди.

– Мы спим, – улыбнулась Сиф и повторила, наклонившись к стоящему ступенькой ниже Кидди: – Ты-то уж точно спишь!

47

Кидди просидел в кафе еще около часа. Хотел встать сразу после того, как Брюстер поднялся, как-то опасливо, воровато огляделся, похлопал его по плечу и заковылял к выходу, но не нашел в себе сил. Точнее желания. Внезапно он понял, что вот теперь, в этот самый миг, он уже не хочет ничего. Восемь лет, выстроившие за его спиной пусть и нелюбимое, казенное, холодное, но прочное здание, вдруг обрушились окутанной пылью грудой. И готовый заменить развалины дом на краю плещущего чуда показался вдруг орденом, пришпиленным к наброшенному на манекен чужому кителю.

«Я просто устал, – подумал Кидди, не находя сил даже поднять руки, чтобы обстоятельный и неторопливый механический уборщик вытер со стола. – Так бывает. Когда бежишь долго, очень долго, усталость наваливается сразу, но настоящая усталость приходит на следующий день. Это пройдет. Сейчас бы таблетку ноллениума, чтобы выжечь кусок памяти. Выжечь и начать все сначала, ведь есть силы, пусть их сразу и не отыщешь, но они есть, до них можно докопаться, к ним можно вынырнуть из глубины, если не будет тянуть в бездну память. Отмерить и вычеркнуть, стереть, выжечь, вырвать. С какой точки начать? С той самой, когда Сиф бросила линию и назвала собственный адрес? Или с того вечера, когда привыкший не жить, а преодолевать жизнь, пока еще щуплый, но упрямый и уверенный в себе сирота при живом отце Кидди Гипмор двинулся через окутанный паутиной мягкого лазера зал к самой яркой девчонке университетского городка? Что он тогда наговорил Монике, кроме сомнительных комплиментов по поводу случайного сочетания запахов? Чем приворожил высокомерную красавицу? Уж не тем ли, что больше не подошел к ней ни разу? Да и какая разница, если он до сих пор не может сам себе ответить, чем его приворожила тогда на берегу океана Сиф? Так с какой же точки начать?»

Кидди отмахнулся от подлетевшего стюарда, на розовом экране которого помаргивали строчки меню, несколько секунд ждал, пока обернется девчонка, шушукающаяся с подружками через два столика, до удивления напоминающая Сиф, потом щелкнул чиппером.

«Справочная управления опекунства».

– Сиф? – с некоторым трепетом спросил Кидди и повторил: – Пасифея Буардес?

«Нет информации».

– Год рождения, родные, место жительства?

«Нет информации».

– Уильям Буардес?

«Умер пять лет назад».

– Причина смерти?

«Закрытая информация».

– Жена, дети?

«Уильям Буардес не был женат. Уильям Буардес не имел детей. Информация о доверенных лицах для распоряжения частной информацией закрыта».