Лютиен с любопытством оглядел своего крошечного спутника, не понимая, что тот имеет в виду.

— По-моему, мы отправляемся за проблемами, — сказал он, — а вовсе не от них.

— Битва с циклопами — это вовсе не проблема, — разъяснил Оливер, — или, во всяком случае, не та проблема, чтобы ее бояться.

Лютиен подозрительно уставился на него, ожидая, что за этим последует.

— Но ты очень ловко избегаешь проблем другого рода, более тонких и болезненных, — объяснил Оливер. — Сперва ты отправляешь Кэтрин в Порт-Чарлей…

— Но она сама вызвалась, — запротестовал Лютиен, — она настаивала на этом!

— А теперь ты устроил так, что будешь отсутствовать, возможно, две недели, — продолжал без колебаний хафлинг, игнорируя его протесты.

Однако протесты не возобновились, потому что Лютиен осознал справедливость предъявленных обвинений.

— Да-да, — ворчал Оливер, — как биться на мечах — так ты герой, но в любви — увы…

Лютиен собирался спросить, что за глупости болтает хафлинг, и сурово отклонить его нападки, но тут же сообразил, что это следовало сделать раньше.

— Как ты смеешь? — резко спросил юный Бедвир, и Оливер понял, что зацепил его за больное. — Что ты знаешь об этом? — требовательно спросил Лютиен. — Что ты вообще в этом понимаешь?

— Я весьма опытен в вопросах любви, — холодно сообщил ему хафлинг.

Лютиен взглянул на своего товарища ростом в три фута, и на его лице отчетливо отразилось сомнение.

Оливер негодующе фыркнул.

— Глупый мальчишка, — сказал он, щелкнув пальцами, — в Гаскони есть поговорка, что купца оценивают по его кошельку, воина — по его оружию, а любовника — по его…

— Оливер! — перебил Лютиен, густо краснея.

— …сердцу, — закончил хафлинг, с любопытством глядя на шокированного юношу. — И откуда только у тебя такие грязные мысли?

— Я просто подумал… — запинаясь, начал Лютиен, но остановился и безнадежно махнул рукой. Тряхнув головой, он послал Ривердансера в легкий галоп и обогнал Тредбара.

Оливер напрягся и погнал своего пони, чтобы поравняться с могучим конем.

— Ты сам не понимаешь своего сердца, друг мой, — сказал он, снова двигаясь бок о бок с Лютиеном. — Поэтому ты бежишь, но невозможно убежать от самого себя!

— Поэт Оливер, — сухо заключил юноша.

— Ну, меня обзывали и похуже.

Лютиен промолчал, и Оливер тоже оставил эту тему, но, хотя разговор закончился, мысли Лютиена все время возвращались к нему. Его действительно мучили страсть и чувство вины, он любил и Кэтрин, и Сиобу, но по-разному. Он не сожалел о своих отношениях с полуэльфийкой — как он мог вспоминать эти прекрасные моменты с грустью? — и все-таки ему никогда не хотелось причинить боль Кэтрин. Никак, никогда, ни за что. Его просто захлестнуло возбуждение долгой дороги, большого города, зреющего мятежа. Бедвидрин и Кэтрин, казалось, отодвинулись на миллион миль и миллион лет.

Но затем она приехала к нему, чудесный друг из другого времени, его первая любовь — и, как он начал понимать, его единственная любовь.

Но как он мог сказать об этом Кэтрин сейчас, после всего, что было? Захочет ли она выслушать его? Смог бы он сам выслушать ее, если бы они поменялись ролями?

У Лютиена не находилось ответов на тревожные вопросы. Он опять пустил коня в галоп, направляясь к самой северной точке Айрон Кросса и оставляя Кэр Макдональд далеко позади.

Снег, который оставил такое множество одноглазых лежать мертвыми в поле, когда они пытались спастись бегством, стал только далеким воспоминанием, последние остатки белого покрывала поглотила размокшая весенняя земля. Прошло всего две недели после битвы, а снег повсюду, кроме гор, где упрямо держалась зима, быстро сходил, и на деревьях набухли почки, их четкие серые силуэты стали красными, коричневыми и расплывчатыми.

Лютиен и Оливер покинули Кэр Макдональд пять дней назад, и теперь, с несколькими сотнями солдат, подошедшими с запада, чтобы присоединиться к очередной военной кампании — в основном это были люди из Порт-Чарлея, — Бринд Амор начал свой поход. Они выступили длинными колоннами, было много конных, но большинство — пеших, и все они двигались под старым знаменем Эриадора — косой крест на зеленом поле.

В это же время Шаглин и его гномы, примерно две сотни бородатого народа, вышли из южных ворот Кэр Макдональда, отправляясь в горы, — их мускулистые спины согнулись под тяжестью огромных мешков.

— Лютиен прошел через Бронеган, — сказал волшебник Кэтрин, ехавшей рядом с ним.

Кэтрин кивнула, понимая, что это факт, а не просто предположение, и вовсе не удивилась тому, что волшебник может знать такие вещи.

— Сколько солдат присоединилось к нему? — спросила она.

— Обещала присоединиться сотня, — ответил волшебник, — но только в том случае, если он вернется в город, ведя за собой множество других добровольцев.

Кэтрин закрыла глаза. Она понимала, что сейчас подходит самая непредсказуемая и потенциально опасная часть восстания. Они победили при Кэр Макдональде и подняли древнее знамя Эриадора, и это дает людям некоторую надежду, однако фермеров и простых людей, живущих своей спокойной жизнью, мало заботят Гринспэрроу и вопросы политики, и эти люди присоединятся к восстанию исключительно в том случае, если поверят не только в его справедливость, но и в реальную возможность победить.

— Конечно, им надо увидеть численность армии, — продолжал Бринд Амор так, как будто эта новость не была ни неожиданной, ни неприятной. — Мы все время этого ожидали. Я ненавижу Гринспэрроу сильнее, чем кто бы то ни было, — признался старый волшебник. — И я более могуществен, чем большинство людей, но, в конце концов, я бы тоже не присоединился к армии из двух человек!

Кэтрин слабо улыбнулась, но здесь оставалась логическая задача, от которой непросто было отмахнуться. Ни один город севернее Кэр Макдональда, ни один другой город во всем Эриадоре, кроме, возможно, Порт-Чарлея, не мог сам по себе собрать значительное ополчение. Кроме того, города были независимы друг от друга, у них не имелось общего правителя. Каждый представлял собой свое собственное маленькое королевство, их ничто не объединяло, и так было даже в так называемые «славные» времена Брюса Макдональда. Эриадор был суровым краем одиночек, и именно это обстоятельство и использовал Гринспэрроу в своем первом завоевании, и это же он захочет использовать и сейчас. Кэтрин тряхнула копной рыжих волос и оглянулась на тех, кто сомкнутыми рядами двигался за ней. Это был сильный отряд — возможно, достаточно сильный, чтобы захватить стену… Но если Гринспэрроу нанесет ответный удар, то, даже укрывшись за стеной, даже с учетом защитного барьера гор, даже со вновь приобретенным флотом, который сможет воспрепятствовать усилиям короля, все равно им понадобится больше солдат, чем у них есть.

Гораздо больше.