Сигарета после трех глубоких и торопливых затяжек истлела почти до половины. Не вынимая ее изо рта, мужик наклонил лохматую темную голову, извлек из-под мышки замусоленный полиэтиленовый пакет с нелепыми розовыми сердечками и такими же нелепыми белыми ромашками и принялся торопливо его разворачивать.

Какой еще, к черту, костюмчик, подумал Евгений.

Подумал – но почему-то не сдвинулся с места. Только зачем-то спросил, сам от себя не ожидая:

– Какой еще костюмчик?

– Дешево, – с нажимом повторил мужик, очевидно, веря в то, что слово произведет на Евгения магический эффект. – За две сотни отдам прямо сразу! Да он новый почти. Я и не носил его даже. И чистый. Танька его вчера постирала.

Пальцы у мужика подрагивали, пока он суетливо разворачивал пакет. Евгений все стоял, наблюдая за его действиями, не понимая, чего же он, собственно, ждет.

– Танька – жена моя, – пояснил алкоголик, доставая наконец из псевдоромантической обертки предмет продажи. И напомнил многозначительно: – За две сотни отдам. Хочешь, за полторы отдам даже! Хороший костюм, импортный! А тебе как раз по размеру придется… Выручи, мужик, похмелиться надо мне…

* * *

Он говорил еще что-то, но Евгений уже не слышал.

Он стоял с пультом от машинной сигнализации в одной руке и с распечатанной пачкой сигарет в другой, уставившись на мятый спортивный костюм, который у него на глазах разворачивал, демонстрируя товар «лицом», этот незнакомый человек.

Спортивные брюки и «олимпийка» светло-голубого цвета.

Костюм был мятым, но идеально чистым.

Костюм был его собственным.

Он понял это сразу, едва заметив краешек голубой эластичной ткани, показавшийся из пакета.

Это был тот самый костюм, который он бросил на спинку стула, уходя в тот злополучный вечер встречать Яну на остановку. Тот самый, который потом они обнаружили уже в ванной, на стиральной машине, испачканный пятнами крови. Тот самый, который он собственноручно закопал в лесопосадках за несколько километров от города.

Кошмар, развеявшийся по дороге домой светлыми мыслями и воспоминаниями, снова возвращался.

– Откуда это у вас? – спросил Евгений и не услышал своего голоса. Ему показалось, что во взгляде продавца мелькнула насмешка. – Откуда? – повторил он с нажимом, протягивая руку, чтобы дотронуться и убедиться в реальности происходящего.

Мужик, видно, почувствовав неладное, отступил на шаг.

– Так ведь… – пробормотал он неуверенно. – Так ведь в магазине… купил.

Евгений поднял тяжелый взгляд, всматриваясь в лицо незнакомца.

«Черта с два, – подумал он. – Чтоб купить такой костюм, тебе никаких денег не хватит. Тебе с твоей зарплатой слесаря-сантехника или кого там еще, с твоей зарплатой, которая вся целиком и полностью уходит на выпивку и закуску, никогда в жизни не купить такой костюм в магазине, уж поверь. И ты это знаешь».

– С ниткой? – спросил он, стараясь изо всех сил, чтобы голос звучал спокойно.

– Что?

– С ниткой, спрашиваю, купил? – повторил Евгений, указывая на бледно-голубой стежок в пройме. – Зашитый?

– Так ведь… – повторил мужик и вдруг, словно в голове у него внезапно повернулся какой-то винтик, вмиг изменился в лице. – Так ведь Танька зашила…

– Танька? Танька, говоришь, зашила? – Резко шагнув вперед, он крепко ухватил перепуганного незнакомца за рукав куртки. Тот уже засовывал торопливо свой товар обратно в мятый пакет, поняв, что сделка не состоится.

А может быть, поняв что-то еще.

Это-то и необходимо было выяснить Евгению.

– Пусти, – сипло выдохнул мужик, как будто плотно сжатое предплечье мешало ему дышать. – Пусти!

– Не пущу. Пока не скажешь, откуда взял костюм, не пущу. И не надейся.

– Так ведь… – в третий раз повторил тот растерянно. Зыркнул темно-карими глазами из-под насупленных лохматых бровей и вдруг, резко согнув колено, ударил Евгению в пах.

От острой боли, пронзившей насквозь, как заточенное лезвие, Евгений вскрикнул и по инерции разжал пальцы. Он пришел в себя буквально через несколько секунд, и бросился догонять удирающего от него в сторону группы многоэтажек, стоящих неподалеку от дороги, незнакомца. Тот оказался прытким – несмотря на то что фору получил смешную, долго не позволял Евгению сократить расстояние. Замешкавшись лишь на миг возле арки, ведущей во двор многоподъездного дома, он быстро нырнул внутрь, практически лишив своего преследователя всех шансов. Когда Евгений спустя несколько секунд влетел вслед за ним во двор, ему оставалось только захлебнуться своей досадой, со всей силы пнув ногой стоящий неподалеку от крайнего подъезда мусорный контейнер.

В прозрачной тишине наступающего утра звук прозвучал набатным колоколом. Во дворе не было никого – только серый кот со слипшейся грязной шерстью сидел на трубе, презрительно разглядывая вторгшегося в его владения незнакомца. Мужик с костюмом словно провалился сквозь землю. Как будто его и не было вовсе…

Выругавшись сквозь зубы, Евгений обошел двор, подергал ручки подъездных дверей. Все до одной были заперты, на каждой – строгая панель с кнопками и крошечный красный огонек бдительно охраняющего подъезд домофона. Шуршали на сером асфальте последние темно-коричневые листья, ярко-оранжевым цветом полыхала рябина возле детской площадки, старые качели на несмазанных петлях тихонько поскрипывали, раскачиваемые ветром, который крепчал, казалось, с каждой секундой. Одиноко притулилось на краю большой песочницы забытое кем-то розовое пластмассовое ведерко, редкие огни уже загорались в окнах домов, а издалека доносились звуки проезжающих мимо машин. И никаких признаков человеческого присутствия.

Уж не приснилась ли ему эта погоня?…

Холодный уже по-зимнему воздух, проникая в разгоряченные от бега легкие, причинял боль. Наконец отдышавшись, Евгений присел на выкрашенную в свежий зеленый цвет скамейку, стоящую возле крайнего подъезда.

«Черта с два, – подумал он, сглатывая ком бессильной и отчаянной ярости. – Черта с два тебе удастся уйти от меня. Рано или поздно придется выползти из укрытия, и можешь не сомневаться, я тебя дождусь. Дождусь и узнаю, каким образом у тебя оказался тот самый костюм, который я три дня назад закопал в землю… Очень глубоко закопал… И пусть я примерзну к этой проклятой скамейке, но я тебя дождусь…»

* * *

Два часа спустя, осторожно повернув в замочной скважине ключ, он перешагнул порог своей квартиры. Забыв о том, что нужно разуться и снять куртку, прошел прямо в гостиную. Остановившись посреди комнаты, окинул взглядом пространство. Что-то было не так. Не хватало чего-то привычного и… неважного.

– Женя? – Появившаяся из спальни Яна замерла на пороге, тревожно вглядываясь в его лицо.

«Цветы», – подумал он без эмоций. Вазы с цветами, которая три дня стояла на полу и мозолила глаза, не было.