было сердец, отравитель не знал. Жаль, что нет фонокля – неизменного инструмента механокардиоников. Надо обязательно им обзавестись.

Он хотел было отойти, но вдруг услышал странный звук. Прижал ухо плотнее.

Нет, сомнений не было.

…Плач новорожденного!

Сучка родила своего щенка.

Это тот самый корабль. Больше времени терять нельзя!

Ясир оперся о штурвал и присвистнул. Он впервые оказался в рубке такого огромного корабля, тем более один. И почувствовал себя всемогущим, точь-в-точь как в восемь или девять лет, когда из прессованного картона и листов железа вместе с друзьями построил корпус корабля. Водрузил его на колеса от старой развалившейся телеги. А моторами были четыре босоногих запыхавшихся парня, сменявших друг друга.

Мастерить суденышко они начали весной. День за днем оно становилось все больше, прочнее, конструкция усложнялась, во многом благодаря парням постарше, которые работали посыльными и могли беспрепятственно проходить на верфь для переработки материалов, снятых с разоруженных судов.

За пять недель корабль стал настолько большим, что в нем свободно помещалось девять мальчишек. И таким прочным, что не развалился, даже когда его сбросили с самой высокой дюны в округе. Назвали суденышко Настырным с подачи острого на язык парнишки одиннадцати лет, который всегда охотно работал двигателем.

Пройдя положенный ритуал техосмотра и церемонию спуска на песок, во время которой о киль разбили полупустую бутылку муравьиной граппы, Настырный был готов выйти в пустыню. Чтобы придать торжественности первому путешествию, на полубак водрузили кем-то украденное настоящее яйцо корабля.

Очнувшись от воспоминаний, Ясир стал смотреть в ветровые стекла. Получается, только это и должен делать капитан – крепко держать штурвал да наблюдать за пустыней? Неплохо устроились, подумал Ясир, мне бы так!

Даже в ту трагическую весну, когда он остался один на всем белом свете, больше всего Ясир хотел именно этого. Быть капитаном. Управлять судном. Повелевать скоростью.

Он снова вспомнил свое первое путешествие в качестве капитана. В тот день ребята встали на рассвете, проведя ночь под корпусом Настырного.

Сухой картон пугающе потрескивал, будто где-то хрустели ломающиеся кости или возились скелеты.

В первом путешествии на Настырном капитана выбирали по жребию. Всего ребят было девять – как в названии их мира, как во всем, имеющем значение на этой дикой и негостеприимной планете. И жребий пал на Ясира.

Корабельное яйцо загораживало обзор, поэтому мальчику приходилось все время вытягивать шею, чтобы видеть склон дюны то справа, то слева.

Но Ясира это не смущало. Он был полон решимости не дрогнуть и насладиться минутами славы.

Вдруг Сиракк тряхнуло, и мальчик вернулся в реальность. Корабль, наверное, просто на что-то наехал. Накренился на нос, и линия горизонта поднялась на треть.

Вглядываясь в ровную гладь пустыни, Ясир вытер пот со лба.

Но какая же это пустыня?! Под колесами корабля – коричневая поверхность, плоская и гладкая, как кожура невиданного плода. И она все не кончалась.

Может, нужно крутануть штурвал и попробовать вернуться на песок? Или просто сбросить скорость? Чтобы ход стал помягче?

Сильный толчок. Его чуть не сбило с ног.

Корабль ударился кормой и снова выровнялся, но звук колес резко изменился.

Ясир поднял глаза.

До самого горизонта дюны покрылись какими-то пятнами. Что это – камни, куски железа или?..

Мальчик оторвал руки от штурвала. Теперь пусть Сиракк сама решает, как быть.

Чтобы справиться с волнением и взять себя в руки, Ясир снова вспомнил Настырного. Момент, когда они замерли на вершине дюны за секунду до того, как броситься вниз. В горле стоял ком. Казалось, все вокруг пытается заставить его ошибиться: камни на склоне, тени, собственные сомнения. От рулевого не требовалось ничего сверхъестественного, но именно его действия были решающими. Отвлечешься на секунду, запаникуешь и…

Что же там, перед ними? Еще один корабль? Нет, целый флот! Мальчик повертел головой. Суда шли со всех сторон.

Ну и дела! Разве так бывает? Да он задумался-то всего на одну минуту, и за это время…

– Капитан!

Ясир отступил на шаг. Продолжая с изумлением разглядывать флотилию, которая росла с пугающей быстротой.

– Капитан Найла!

Зачем все эти корабли пришли в лишенную всего пустыню? Что происходит? Ясир посмотрел в лобовое стекло. Песок повсюду закручивался вихрями, а кое-где поднимался в воздух целыми потоками, которые лентами вытягивались на ветру. Какая-то сила будто бы высасывала дюны песчинка за песчинкой, и пустыня превращалась в темное морщинистое плато.

– Азур!

Война! Неужели началась война?! Только так можно объяснить все это. Корабли против кораблей, металл против металла. Два флота, столкнувшиеся в открытом поле, на плоском, раскаленном от солнца полигоне. Десятки, сотни, тысячи кораблей, готовых сражаться до последней капли масла. Только…

– Найла! – еще громче взмолился он, перепуганный до смерти. Ведь это все она! Это она созвала флот (самый настоящий – теперь он видел ясно). И только она должна командовать им во время генерального сражения.

Корабль внезапно тряхнуло, и Найла сжала край простыни в кулаке.

Сиракк дернулась и накренилась на киль, словно забравшись на огромный валун.

Найла прижала малышку к груди и посмотрела на дрожавшие стены. Стеклянная дверца шкафа разбилась, склянки с ее любимыми отварами покатились по полу. Что это? Ведь в пустыне всегда были только дюны и редко, очень редко – волны. Различались они лишь тем, что дюны не двигались.

Стены гудели.

Под полом, казалось, бьют в барабаны.

Корабль вдруг выпрямился, встал идеально ровно.

– Это она! – выпалила Найла, спуская ноги с койки.

– Кто она?

– Волна! Она пришла за нами! – Девушка хотела подняться, прижимая малышку к груди, но было видно, что сил у нее не хватит.

– Куда ты? – Азур попытался уложить ее в постель.

– Посмотреть, что там происходит, – твердо ответила Найла.

Вокруг, как назло, не было никакого одеяла, чтобы потеплее укутать дочь.

– А ты будешь держать Мияхару! – Она протянула ему запеленатого ребенка и рывком поднялась на ноги. – И только попробуй чем-нибудь ее уколоть или поцарапать!

Механокардионик взял малышку и хотел было возразить Найле, но теплые и мягкие крошечные розовые ручки девочки его буквально заворожили.

– Проводи меня на палубу. Вдруг сама не дойду.

– Тебе сейчас нельзя…

Найла приложила указательный палец к губам.

– Ты отлично справился с ролью акушерки, но не надо чересчур о себе воображать. Капитан здесь все еще я. – С этими словами девушка распахнула дверь каюты и пошла в коридор, широко расставляя ноги и опираясь рукой об стену, чтобы не упасть.

Азур поспешил за ней.

– Ты сказала – Мияхара?

Корабль сотрясался, бросая Найлу от стены к стене. Девушка качнулась будто пьяная, замерла и на пару шагов отступила назад.

– Не сейчас, дорогой, – ответила она, отвернувшись. – Я хотела сказать раньше, но не получилось. Имя я выбрала уже давно.

Механокардионик взял ее за руку, другой неуклюже прижимая к себе новорожденную.

– Найла!

Она остановилась.

– Ясир у руля, да? – Девушка сняла цепочку с Кое-кем и надела ее на шею маленькой Мияхары. – Ей нужно набраться капитанского опыта. Только осторожней, смотри, чтобы цепочка