Матильда посмотрела на меня с царственной сдержанностью, как постаревшая львица.

– Нет. Правда разбивает сердца. У тебя своя правда. У меня своя.

* * *

Бернт-Стенд. Кровь, смерть – и Дарл. Эли чувствовал, как эта троица борется за его сердце, пока он ждал в вестибюле больницы. Всего в нескольких милях отсюда умирал Па – на земле перед Каменным коттеджем. До последнего мгновения он молча смотрел на Ма, словно умолял о прощении. Если есть хоть один шанс доказать, что Па не убивал Клару Хардигри, то это значит, что убийца кто-то другой. И может быть, этот человек находится совсем рядом!

Леон задал ему несколько вопросов, но Эли умело обошел их, так толком ничего и не ответив. В больших глазах Форреста появилось выражение недоверия, и Эли стало больно. Он не привык лгать, ему хотелось, чтобы Леон уважал его.

– Что ж, пожалуй, мне лучше предоставить вас самому себе, – произнес Леон и снова пронзил Эли взглядом. – У меня дома дочка и сын, а старушка, которая помогает по хозяйству, наверняка переварит овощи и начнет орать на ребятишек, если я не появлюсь вовремя.

– У вас есть дети? Это хорошо…

Леон удивленно взглянул на него и пожал плечами:

– Моя жена умерла несколько лет назад, так что я их воспитываю один. Они хорошие ребятки. – Он бросил Эли связку ключей от машины. – Можете пользоваться джипом, на котором я вас сюда привез. Это машина компании. У меня тут стоит другая.

– Спасибо.

– Надеюсь, что вы какое-то время пробудете в городе, и я смогу задать вам несколько вопросов. Нас всегда очень интересуют чужие.

– Вам не повезло. Мне нечего особенно рассказывать.

– Но интересно-то именно то, о чем вы умолчали. – Эли прикусил язык. – Ладно, мистер Соло, мы еще побеседуем. Всего наилучшего. – Леон вежливо кивнул и направился к выходу.

– Леон, постой.

Форрест остановился, удивленный тем, что чужой человек назвал его по имени и обратился на «ты».

– Да?

Эли выдержал его взгляд.

– Меня зовут не Соло. Я Уэйд. Эли Уэйд.

На мгновение Леон замер, уставившись на него с выражением искреннего изумления на лице. Но оно сменилось узнаванием. Эли понял, что Леон вспомнил все, когда тот коснулся белого шрама на щеке. Он медленно подошел к Эли и протянул ему руку.

Прошлое встретилось с настоящим.

Две самые важные женщины в моей жизни состарились и больны, обе лежат в больнице! Когда я спустилась в вестибюль, меня встретил Соло, и я вдруг почувствовала, что мне не хватает воздуха. В голове пульсировала боль.

– Сегодня вечером мне придется поработать, – сказала я. – Я должна обзвонить бабушкиных друзей и партнеров, ознакомиться с делами. Ты не обязан оставаться со мной. Вокруг города достаточно гостиниц, есть хорошие мотели.

– Если ты хочешь от меня избавиться, Дарл, тебе придется говорить откровенно. Я невероятно туп. Некоторым достаточно намека, но только не мне. Я должен услышать: «Прочь с моих глаз, ублюдок!» – и только тогда я все пойму.

Я смотрела на него во все глаза.

– Отлично. Я хочу, чтобы ты остался. Я отвезу тебя в наше семейное логово.

– Марбл-холл?

– Да. – Вероятно, я упоминала это название в разговоре с ним. Правда, я почему-то этого не помнила. – Там нас не будут беспокоить.

Голова моя просто раскалывалась. Я на мгновение закрыла глаза и сжала ладонями виски, словно она могла лопнуть в любую минуту. Соло обнял меня за плечи.

– Поговори со мной. Что случилось?

– Голова болит, – призналась я. – У меня это бывает. Но сейчас особенно плохо. Лекарство у меня в чемодане.

– Тебе не нужны таблетки, тебе необходимо поплакать. – Он покрепче прижал меня к себе. – Хочешь, я заставлю тебя плакать?

– Нет! Ты – единственное светлое пятно в моей жизни. Пусть это так и остается.

Соло закусил нижнюю губу. Он выглядел как человек, попавший между двумя столкнувшимися поездами, раздавленный собственными печалями.

– Согласен, – наконец сказал он. – Сегодня вечером твое желание исполнится.

Он вывел меня на улицу, и в Саду размышлений, подаренном больнице моей бабушкой, меня вырвало. Теперь я точно была дома! Соло отводил мне волосы с глаз, пытался вытереть мне платком лицо, но я только отворачивалась. Я пошла к джипу на два шага впереди него, онемевшая, но преисполненная решимости сохранить хотя бы видимость достоинства. Он не мешал мне. Я села в машину, откинула голову на подголовник, закрыла глаза и постаралась забыть, где я и почему. Я надеялась, что Соло отыщет Марбл-холл без моей помощи.

И он удивительно легко с этим справился.

* * *

Розовый особняк оставался все таким же, каким я видела его во сне. Он навис надо мной, когда мы подъехали к нему по усыпанной крошками мрамора дорожке, готовый впустить меня в свое прохладное чрево. Окруженный огромными елями и подстриженными кустарниками, он возвышался темным обелиском на фоне закатного неба. Холмы вокруг были покрыты лесом, к ним сзади подступали горы. Если обойти особняк слева, пройти через сады, мимо бассейна, спуститься по лестнице, миновать старый пруд с фонтаном, пройти через лес, можно было оказаться возле места упокоения Клары у подножия огромной мраморной вазы в Саду каменных цветов. За садом стоял пустой Каменный коттедж, с забитыми дверями и окнами, увитый диким мускатным виноградом. Его кисти скоро станут золотисто-желтыми, а разноцветные осенние листья будут падать на двор, на сад, на могилу Клары. Я точно знала, что увижу, если решусь пройти через лес.

Но я не решилась.

– Вот и мой милый дом, – выговорила я, борясь с тошнотой и болью.

Соло взял у меня ключ и поднялся на высокое крыльцо. Я медленно тащилась за ним. Глория, экономка Сван, оставила включенными лампы на крыльце и в комнатах первого этажа. Мы вошли в холл. Наши шаги заглушал драгоценный персидский ковер. Записка от Глории на листке бумаги с логотипом компании гласила, что на кухне я найду ростбиф, холодные салаты и жаркое, которое смогу разогреть в микроволновке. И я не пошла на кухню. Я рванулась в заднюю часть дома, словно загнанное животное в поисках выхода, распахнула высокие стеклянные двери, выходящие к бассейну, пробежала еще несколько шагов и рухнула в плетеный шезлонг. Здесь меня и нашел Соло.

– Только не надо света! – взмолилась я. – Прошу тебя. Дай мне несколько минут, я встану и приму лекарство.

Он подошел сзади меня к шезлонгу.

– Давай сначала попробуем мой метод. – Его широкие теплые ладони легли мне на плечи и стащили пиджак. Я напряглась. – Я не собираюсь раздевать тебя ради собственного удовольствия, – объяснил Соло с мягкой насмешкой. – Но этот пиджак безнадежно испачкан.