Внезапно на одной из улочек дорогу их «Волге» преградил высокий мужчина в форме «болотного цвета», в белой фуражке, с белым поясом и портупеей. Как понял Красницкий, это был местный гаишник. Наклонившись к водителю, он через открытое окно что-то сказал ему и тот свернул с прямой дороги в какую-то улочку.

— Что-то случилось? — поинтересовался Красницкий.

— Да, бандиты что-то взорвали на рынке, — коротко ответил Кареми, перебросившись парой фраз с водителем.

— И часто такое у вас случается? — спросил Красницкий.

— Редко, но, как говорят у вас, надо держать уши острыми, — улыбнулся афганец.

— Не острыми, а востро, — поправил друга Красницкий. — Надеюсь, турнир они нам не сорвут?

— Можешь не волноваться — меры безопасности в городе будут предприняты самые жесткие, — успокоил гостя афганец. — К тому же, я уверен, что наши власти сумеют договориться с полевыми командирами, чтобы те в это время не предпринимали никаких вылазок.

— Такое возможно? — удивился Красницкий.

— Сразу видно, что ты давно не был в Афганистане, — произнеся это, Кареми улыбнулся.

Спустя несколько минут «Волга» приехала к месту назначения — в микрорайон, застроенный панельными домами советского образца, изготовленных кабульским домостроительным комбинатом. В этом месте обитали афганские чиновники и большая часть советских специалистов, работавших в Кабуле. Здесь Красницкому, а также Виктору Звонареву, который должен был прилететь в Кабул чуть позже, выделили трехкомнатную квартиру, обставленную простейшей металлической мебелью. В доме было центральное отопление и горячая вода, правда, включалась она несколько раз в неделю по несколько часов в день. Но учитывая, что Красницкий в быту был человеком не слишком прихотливым, эти условия проживания можно было назвать идеальными.

Хью Лессарт сидел в своем кабинете, когда в дверь постучали. Пришедшим был шифровальщик, который положил перед Лессартом только что присланную из Кабула шифровку. В ней агент «Мустафа» сообщал, что два часа назад в Афганистан из Ташкента прилетел Геннадий Красницкий, который был приглашен афганскими властями в качестве главного тренера сборной Афганистана по футболу, участвующей в июльском турнире «Дусти». Дважды прочитав шифровку, Лессарт поднял телефонную трубку и вызвал к себе своего помощника Ларри Дигана. Когда тот явился, Лессарт вручил ему шифровку и приказал:

— Дружище, подготовьте мне подробную справку об этом русском тренере: кто такой, чем занимался и занимается. Короче, вытрясите мне его с потрохами.

Александр Бородин лежал в постели и с восхищением смотрел на стройное тело своей немолодой любовницы Кристины Лозовой, которая в чем мать родила стояла у окна и, глядя на улицу, дымила сигаретой. После того, как они около часа активно занимались любовью, настало время отдыха от изнурительного секса, ради которого они раз в неделю и встречались здесь — в трехкомнатной квартире, которая принадлежала брату Кристины. Он работал в МИДе и полгода назад отбыл с семьей в служебную командировку в Латинскую Америку, оставив квартиру на попечение сестры. Впрочем, Бородина гнало сюда не только здоровое сексуальное влечение, которое свойственно многим мужчинам, желающим разнообразить свою семейную жизнь, особенно если она благополучно перевалила за второй десяток лет. У Бородина был еще и служебный интерес, без которого не может обойтись жизнь профессионального разведчика, даже если он ушел от активной разведдеятельности и оказался приписан к рутинной канцелярской работе. Дело в том, что Лозовая работала не где-нибудь, а в Аналитическом управлении Второго главка КГБ (конттрразведка), дослужившись к своим сорока четырем годам до должности начальника отдела секретного делопроизводства. То есть, через ее руки проходили если не все, то большинство секретных бумаг, которые курсировали в стенах этого подразделения, созданного чуть больше десяти лет назад. И когда два года назад Бородин затевал с этой женщиной любовную интрижку, он держал в голове этот факт, имея в виду, что рано или поздно, но это обстоятельство ему еще пригодится. И он не ошибся — с того момента, как в начале этого года взяло свой отсчет «узбекское дело», Бородин стал вытягивать из своей любовницы нужную информацию, мотивируя это тем, что она поможет ему сделать карьеру — занять кресло заведующего сектором органов государственной безопасности отдела административных органов ЦК КПСС. Впрочем, для самой Лозовой эта мотивация не была главной. Она была по-настоящему влюблена в Александра и готова была ради него не только наплевать на свою карьеру, но и разрушить семью — уйти от опостылевшего ей высокопоставленного мужа-военного, с которым они воспитали взрослого сына, учившегося в МГИМО. Но самого Бородина такой поворот не устраивал, поэтому он всячески оттягивал момент серьезного объяснения с влюбленным в него человеком, хотя прекрасно понимал, что рано или поздно ему придется выбирать между семьей, где у него были любимая жена и десятилетняя дочь и этой женщиной, к которой он хорошо относился, но не любил, даже несмотря на то, что у нее было прекрасное для ее возраста тело и она была очень искусной любовницей.

— Когда твои уезжают в деревню? — спросила Кристина, не поворачивая головы к любовнику.

Речь шла о жене и дочке Бородина, которые на днях должны были уехать отдыхать к его теще.

— Завтра, — соврал Александр, поскольку его родные уехали еще неделю назад.

— Значит, твой серьезный разговор с женой опять откладывается до начала осени? — продолжала вопрошать женщина.

— Крис, мы с тобой уже обсуждали эту тему, — стараясь, чтобы его голос звучал как можно более миролюбиво, ответил Александр.

— Прости, но мне все труднее становится изображать из себя преданную жену. Видимо, я плохая актриса.

— Твой муж стал о чем-то догадываться? — насторожился Бородин.

— Вряд ли, учитывая, что у него у самого шашни с какой-то молоденькой студенткой, — вдавливая сигарету в пепельницу, стоявшую на подоконнике, сообщила Кристина.

После этого она быстро преодолела расстояние от окна до постели и легла рядом с любовником.

— Если ты на мне когда-нибудь женишься, ты тоже будешь бегать по студенткам?

— К тому времени я уже буду стариком и мне будет не до молоденьких, — глядя в глаза любовнице, ответил с улыбкой на устах Бородин.

— Ах, ты, засранец! — беззлобно произнесла женщина и попыталась обеими руками схватить своего возлюбленного за шею, имитируя его удушение.

Но Александр оказался проворнее. Он перехватил руки любовницы и, навалившись на нее всем телом, слился с ней в горячем поцелуе. После чего они снова предались любви. Только на этот раз все завершилось куда быстрее, поскольку время их свидания неумолимо подходило к концу, а Бородину еще надо было расспросить возлюбленную о ее работе.