— Древним, с кривым посохом в руках.

Первый секретарь на какое мгновение замер, пораженный внезапным открытием, что старика видел не только он, но и Андропов.

— Да, я видел его, — ответил, наконец, Рашидов.

— Я так и думал, — с облегчением в голосе произнес Андропов. — Значит, мы с вами уже заглянули в вечность и оставили свой след на ладони Господней.

После этого в трубке возникла пауза, которая длилась несколько секунд. Затем Андропов снова заговорил:

— Вы были достойным соперником, Шараф Рашидович, но вам не повезло. Однако вы не отчаивайтесь — мы очень скоро с вами увидимся, как нам предрек старик. И еще. Мне очень жаль, но вашего Джуры больше нет. У вас был хороший друг. Прощайте! А, вернее, до встречи.

И в трубке раздались короткие гудки. Какое-то время Рашидов сидел неподвижно на диване, но затем его сердце пронзила такая острая боль, что он застонал. Услышав этот стон, в вагон вбежал прикрепленный. Увидев своего шефа лежащим на диване и с брошенной на полу трубкой от ВЧ, он тут же подбежал к нему и попытался привести в чувство. В какой-то миг Рашидов открыл глаза и, глядя на телохранителя ясными глазами, произнес:

— Сашеньки больше нет.

— О ком вы, Шараф-ака? — удивился телохранитель.

Но ответа не последовало — Рашидов потерял сознание. Спустя десять часов он ушел в вечность. Андропову суждено будет пережить его всего на три месяца и девять дней.