— Он узнает, есть ли в Люцерне неопознанные трупы, — пояснил мужик.

— Курорт на озере? — хмыкнул Середин. — Да у вас по три утопленника в день должно вылавливаться.

— Вы преувеличиваете.

Офицер влетел в комнату трусцой, навис над задержанным и резко выдохнул в лицо несколько фраз.

— Вы готовы признаться в убийстве? — наклонившись над столом, спросил сбоку переводчик.

— Как я могу признаться, если не знаю причины смерти?

Полицейский рыкнул, дядька кашлянул:

— Так вы дадите признание или нет?

— Отвезите меня в морг, — попросил ведун. — Отвезите. А уж там я соглашусь на что угодно.

Лейтенант встрепенулся, забегал.

— Что вы затеяли, молодой человек? — тихо спросил мужчина. — Хотите получить пожизненное? Теперь вас так просто не отпустят.

— Ничего, как-нибудь выкручусь, — тряхнул головой Олег. — Просто самому мне его никогда в жизни у вас не отыскать.

Почуяв возможную удачу, полицейский офицер шевелился быстро. Уже через несколько минут Олега вывели из участка, посадили в крохотный «Опель», размерами еще меньше «Гольфа». Лейтенант, грозно поглядывая на Середина, сел сзади рядом с задержанным, переводчик занял место возле водителя. «Опель» коротко вякнул сиреной, откатился от главного входа — и смолк. Дальше машина помчалась и без проблесковых огней, и без звука.

Впрочем, в Швейцарии — все рядом. Даже без сирены они добрались до Люцерна меньше, чем за полчаса, перемахнули мост, выкатились за пределы старого города и попали в места, мало отличимые от российских спальных районов. Машина описала широкую дугу по четырехполосной трассе, вернулась к городу заметно ниже по течению от исторической застройки и остановилась возле четырехэтажного кирпичного здания.

Лейтенант достал наручники, пристегнул свое левое запястье к правой руке ведуна, предупредительно покачал пальцем у Олега перед носом, первым выбрался наружу и повел свою жертву и надежду на повышение ко входу. Переводчик засеменил следом.

За парадной дверью находилась вахта с большими зеркалами и вертушками — однако охранник читал газету, не обращая на посетителей никакого внимания. Офицер свернул в коридор направо, быстрым шагом дошел до конца, толкнул дверь на лестницу, спустился вниз. Здесь пахло чем-то сладким, по отделанным синей плиткой коридорам гулял неприятный холодок. Лейтенант поддернул руку с наручником, отсчитал третью дверь, вошел внутрь.

Белая кафельная плитка, на полу — несколько закрытых железными решетками стоков. Одна стена занята длинным железным шкафом. Сплошные дверцы, похожие на дверцы от газовой плиты, метров десяти, от стены до стены, в три ряда. Еще в помещении имелось четыре железных стола, но три из них оставались пустыми. На четвертом лежал накрытый до пояса клеенкой мужчина с большими залысинами и горбатым грузинским носом, поперек его груди тянулась рана, зашитая размашистыми грубыми стежками. Очень похожий на покойника швейцарец, только живой и одетый в халат, стоял рядом, держа в одной руке скальпель, а в другой — небольшой плеер с наушниками.

Лейтенант подтащил Олега к патологоанатому, показал врачу какие-то корочки, торопливо заговорил. Ведун же склонился над мертвецом.

— Вы закончили, доктор? — поинтересовался он.

— Alles? — выдохнул от двери запыхавшийся переводчик.

— Ja, — кивнул медик.

— Это хорошо, — вздохнул Олег.

Помнится, великий мудрый Аркаим использовал для этого обряда порошок. Но чародей однажды проговорился, что без порошка слуги станут заметно слабее и медлительнее. Это, конечно, плохо. Но они все равно встанут! У Середина не было выбора. Лучше иметь слабых воинов, нежели никаких. Он простер левую руку над телом и с заученными интонациями, то повышая, то понижая голос, выплескивая в ладонь всю силу, что успел скопить в последние дни, произнес:

— Аттара храш коми, тхара, тзара, Тхор! — Тут нужно было помолчать четыре удара сердца и продолжить: — Ананубис, кхор, тра Кнор, Кнор, Кнор-Кронос! А-ата-хи!!!

— На каком языке вы начали изъясняться, молодой человек? — поинтересовался издалека переводчик.

— На том, который рано или поздно начинают понимать все, — подмигнул ему Середин и коротко приказал: — Вставай!

Мертвец сел на столе, спустил ноги на пол, поднялся во весь рост. Переводчик поперхнулся, прыгнул на пару шагов назад, выскочил за дверь. Его топот в несколько секунд затих в глубине коридора. Лейтенант мяукнул и тоже попятился, насколько позволял наручник. Когда цепочка натянулась, он опять мявкнул, трясущейся рукой нашарил в кармане ключ, освободил Олега от браслета, попятился, пока не уперся спиной в стену, ойкнул, закрыл глаза и сполз на пол.

— Открой все дверцы и вынь мертвых, — приказал первому из своих будущих воинов ведун.

Обнаженный мужчина тут же двинулся вдоль железного шкафа, дергая ручки и выдвигая ящики. Некоторые оказывались пустыми, но на большинстве все же лежали прикрытые простынями тела.

— К-какой инт-тересный о-опыт, — вполне по-русски прозаикался врач, захлопал себя по карманам, вытащил пачку сигарет и дрожащими руками закурил. — Н-не возражаете?

— Да пожалуйста, пожалуйста.

— А-а… А ведь у него сердца нет, — указал на мертвеца доктор. — И-и-и почки. Д-донорский орган.

— Это ничего, — успокоил его Середин. — Мы обойдемся.

— Й-йа вижу, — глубоко затянулся медик. — К-как интересно.

Все дверцы наконец оказались открыты. Ведун вышел на середину комнаты, простер руку и снова произнес священные слова Итшахра, повелителя мира мертвых, переносящие силу мира вечности в мир света. Повинуясь его словам, мертвецы обретали способность двигаться, слезали со своих мест и выстраивались поперек комнаты: мужчины и женщины, в большинстве выглядевшие на шестьдесят-семьдесят лет, хотя среди них оказалось трое спортивного вида парней, две девушки и еще несколько людей среднего возраста. Обнаженные, но не ведающие ни стыда, ни страха, ни боли, ни усталости, послушные и невозмутимые. Идеальные воины… Хотя пока что безоружные.

— П-плохо быть п-патологоанатом. — Выбросив первую сигарету, медик тут же затянулся второй. — П-понимаю, щ-що бред… А не страшно…

— Вы не подскажете, здесь есть поблизости хозяйственный магазин? — подошел ближе к нему Середин.

— Ка-а-а-канечно, — зажевал фильтр сигареты врач. — От у-угла корпуса улица идет. В-в конце будет магазин. О-очень хороший. С-саженцы я брал. П-п-прекрасные саженцы.

— Спасибо, — кивнул Олег.

— А-а-а у этой метастазы, — указал на кого-то врач. — М-много. Как думаете, м-мне поверят?

— Никто, — отрицательно покачал головой ведун. — Извините, мне пора.

Наверх он поднялся в середине строя мертвецов, вместе с ними прошагал по коридору, через вертушку вышел наружу. Люди провожали толпу голых мертвецов шальными взглядами, но никто почему-то и слова не произнес. Даже уронивший газету охранник. Точно так же, без приключений — если не считать разбегающихся прохожих, конечно, — ведун обогнул кирпичное здание и добрел до конца улицы.