Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я хочу только покурить, — сказал я. — Так что смело открывай ворота — лично мне бояться нечего.
Из кармана полевой куртки Джордж достал пачку сигарет:
— Видишь, какой у тебя заботливый приятель. Держи.
— Зачем ты потащил меня в Петерсвальд за сигаретой, когда их у тебя целая пачка?
Он вошел в дом.
— А я люблю компанию, Сэмми. Тебе должно быть приятно. И вообще — рыжим положено держаться вместе.
— Идем отсюда, Джордж.
— Ворота заперты. Бояться нечего, Сэмми, ты же сам сказал. Больше жизни! Иди на кухню и сооруди там что-нибудь поесть. Ты голодный — вот в чем вся штука. Потом всю жизнь убиваться будешь, если сейчас такую возможность упустишь.
Он повернулся ко мне спиной и начал вытаскивать ящики, выкладывать на стол их содержимое и рыться в нем. При этом Джордж насвистывал мелодию какого-то старого танца, которую я не слышал с конца тридцатых годов.
А я стоял посреди комнаты и ловил кайф от первых глубоких затяжек. Глаза я прикрыл, а когда открыл снова, Джордж меня уже не интересовал. Бояться было нечего — чувство надвигающегося кошмара исчезло. Мне стало легче.
— Да, жильцы этого дома явно снялись в спешке, — сказал Джордж, все еще стоя ко мне спиной. Он поднял какую-то бутылочку. — Даже капли от сердца забыли. У моей старушки такие всегда были под рукой, если сердце прихватит. — Он убрал бутылочку в ящик. — Что по-немецки, что по-английски — звучит одинаково. Интересная штука стрихнин, Сэмми, маленькая доза может спасти тебе жизнь. — В свой распухший карман он опустил пару сережек. — Вот какая-нибудь девочка порадуется, — сказал он.
— Если привыкла ходить в дешевые магазины — порадуется.
— Выше нос, Сэмми! Ты что, хочешь своему другану настроение испортить? Иди в кухню и нарой там себе чего-нибудь поесть. Сейчас подойду.
Для победителя, которому положены трофеи, я выступил неплохо: на кухонном столе в тыльной части дома меня ждали три куска черного хлеба и большой ломоть сыра. В поисках ножа — нарезать сыр — я заглянул в шкафчик, где меня ждал сюрприз. Нож-то там был, но рядом я обнаружил пистолет, чуть больше моего кулака, а рядом лежала полная обойма. Я поиграл с ним, прикинул, как он работает, загнал обойму на место — посмотреть, входит ли она в пистолет. Хорошая штучка, очень милый сувенир. Я пожал плечами, собираясь все положить на место. Ведь если русские найдут у тебя пистолет, можно смело считать себя покойником.
— Сэмми! Куда запропастился? — окликнул меня Джордж.
Я сунул пистолет в карман брюк.
— Я в кухне, Джордж. Ну, что нашел — подвески королевы?
— Кое-что получше, Сэмми. — Он вошел в комнату, заметно запыхавшись, на лице появились розовые пятна. Джордж явно раздулся — напихал под куртку всякой всячины из других комнат. На стол он со стуком поставил бутылку бренди. — Как тебе, Сэмми? Можем себе устроить вечеринку в честь победы, верно, Сэмми? А то приедешь в свое Джерси и скажешь родне, мол, от старины Джорджа мне никогда и ничего не перепало. — Он хлопнул меня по спине. — Я нашел ее полненькую, Сэмми, а сейчас от нее осталась только половина, так что тебе предстоит догонять.
— Лучше я воздержусь, Джордж. Спасибо, но не хочу, чтобы эта штука меня угробила — я не в той форме.
Он сел на стул напротив меня и расплылся в широкой ухмылке.
— Доешь сандвич — сразу форму наберешь. Ты хоть понимаешь, что война кончилась! Разве за это не стоит выпить?
— Может, попозже.
Он не стал пить дальше. Умолк, явно задумавшись о чем-то серьезном, а я тоже молча жевал свой сандвич.
— А твой аппетит куда девался? — спросил я наконец.
— Никуда. В полном порядке. Просто я утром ел.
— Спасибо, что и мне предложил. Это был прощальный подарок от охранников?
Джордж улыбнулся, будто я воздал ему должное за все его делишки.
— Что с тобой, Сэмми, я стою тебе поперек горла?
— Разве я что-то сказал?
— Говорить и не требуется, парень. У тебя на уме то же, что у остальных. — Он откинулся на спинку стула, вытянул руки в стороны. — Я слышал, кое-кто из ребят задумал сдать меня как предателя, когда вернемся в Штаты. Ты с ними заодно, Сэмми? — Джордж был абсолютно спокоен, даже позевывал. Он тут же продолжил, не дав мне возможности ответить: — У несчастного старины Джорджа в целом мире никого нет, верно? Теперь он в полном одиночестве, верно? Вы-то, ребятки, полетите домой, а армия захочет побеседовать с Джорджи Фишером, верно?
— Зря ты волну гонишь, Джордж. Выкинь из головы. Никто не собирается…
Он поднялся, оперся рукой на стол, чтобы сохранить равновесие.
— Нетушки, Сэмми, я до всего дотумкался. Предатель — это ведь государственная измена, так? За это вполне можно на виселицу попасть, верно?
— Да успокойся ты, Джордж. Никто не собирается тебя вешать.
Я медленно поднялся.
— А я говорю, что до всего дотумкался. Быть Джорджи Фишером теперь — дело гиблое. Знаешь, что я придумал? — Он расстегнул ворот гимнастерки, снял с шеи персональный жетон и бросил его на пол. — Я стану другим человеком, Сэмми. По-моему, отличная идея, как считаешь?
Посуда в шкафу завибрировала — это приближались танки. Я направился к двери.
— Делай что хочешь, Джордж. Мне плевать. Лично я сдавать тебя не собираюсь. Я хочу только одного — вернуться домой целым и невредимым, поэтому сейчас отправляюсь в лагерь.
Джордж преградил мне дорогу и, подмигивая и усмехаясь, положил руку мне на плечо.
— Подожди, парень. Я же еще не все сказал. Хочешь знать, что собирается сделать твой приятель Джорджи? Тебе будет интересно это услышать.
— Будь здоров, Джордж.
Но он не сдвинулся с места.
— Лучше садись, Сэмми, и выпей. Успокой нервишки. Ни ты, ни я, малыш, в лагерь больше не вернемся. Ведь ребята в лагере знают, как выглядит Джорджи Фишер, а это испортит нам все планы, верно? Думаю, мне разумнее пару деньков тихо пересидеть, а потом объявиться в Праге, где меня никто не