на палубе, чтобы живого места на спине не осталось. Но раз так – будешь выполнять его работу до конца плавания, а я напишу командиру твоего легиона о том, какого разгильдяя он берет на службу. Отныне ты член экипажа. Увижу, что отлыниваешь от работы, – накажу как положено. Ты понял?

Марк снова начал было отвечать, но теперь его остановил Рений, который заговорил сам, не повышая голоса и рассудительно.

– Капитан! Получив назначение в Четвертый Македонский, парень стал легионером. Поскольку ты оказался в затруднительном положении, он добровольно согласится заменить твоего помощника до высадки в Греции. Но следить за тем, чтобы он не отлынивал, буду я. Если его побьют палками по твоему приказу, я приду сюда и вырежу тебе сердце. Мы друг друга поняли? – Все это было произнесено спокойным и ровным, почти дружелюбным тоном.

Эпид едва заметно побледнел и нервно пригладил бороду.

– Главное, чтобы хорошо работал. А теперь ступай ко второму помощнику, он скажет, что тебе делать.

Рений долго смотрел на него, потом медленно кивнул, повернулся к двери и пропустил Марка вперед.

Оставшись один, Эпид тяжело опустился на стул, смочил руку в чаше с розовой водой и побрызгал на шею. Потом, оправившись и взяв себя в руки, он невесело улыбнулся и собрал письменные принадлежности. Минуту-другую капитан размышлял над остроумными и резкими ответами, которые следовало бы дать римлянину. Подумать только, ему угрожал сам Рений! Дома он, конечно, расскажет совсем другую историю, в которой предстанет в ином свете, но в данный момент уста его запечатало что-то откровенно грозное и страшное в глазах однорукого гладиатора.

Вторым помощником на судне был угрюмый верзила с севера Италийского полуострова, по имени Парр. Когда Марк и Рений подошли к нему, он коротко перечислил ежедневные обязанности первого помощника торгового судна, заканчивающиеся полуночной вахтой на корме.

– Называть тебя первым помощником, когда настоящий лежит внизу, наверное, неправильно.

– Я буду выполнять его работу, значит называй меня так же, как называл его, – ответил Марк.

Второй помощник напрягся:

– Тебе сколько, шестнадцать? Команде это не понравится.

– Семнадцать, – не моргнув глазом соврал Марк. – Команда привыкнет. Может, представишь меня им прямо сейчас?

– Ты раньше в море выходил? – спросил Парр.

– Этот раз – первый. Но ты скажи, что делать, и я сделаю.

Парр презрительно фыркнул:

– Я соберу людей на палубе.

– Я соберу людей, первый помощник! – четко произнес Марк, с трудом шевеля распухшими губами.

Глаза его опасно блеснули, и Парр невольно задумался, как ему удалось побить первого и почему тот не признаётся капитану, хотя любому дураку понятно, что случилось.

– Первый помощник, – угрюмо повторил он и отошел.

Марк повернулся к Рению, наблюдавшему за всем со стороны.

– Что думаешь?

– Думаю, тебе надо быть осторожнее и почаще оглядываться, а то ведь можно и не увидеть Грецию, – серьезно ответил Рений.

Вся команда, кроме вахтенных, собралась на маленькой палубе. Марк насчитал пятнадцать матросов; еще пятеро занимались рулем и парусами.

Парр громко откашлялся, требуя внимания.

– У первого помощника сломана рука, и капитан сказал, что до конца плавания за него будет вот этот человек. Всё, за работу.

Люди повернулись, чтобы уйти, и Марк, сверкнув глазами, сделал шаг вперед.

– Стоять! – проревел он и сам удивился тому, что получилось так громко. Ему удалось на мгновение привлечь их внимание, и он поспешил этим воспользоваться. – Вы все знаете, что это я сломал руку первому помощнику, и я не собираюсь ничего отрицать. Мы не сошлись во мнении и подрались, вот и все. Не знаю, почему он не признался капитану, но я даже зауважал его. Постараюсь делать его работу как можно лучше, но я не моряк, и это вам тоже известно. Я не буду против, если вы скажете, что я делаю не так. Но если станете указывать мне на ошибки, то постарайтесь сами их не допускать. Ясно?

Собравшиеся в ответ зароптали.

– Если ты не моряк и не знаешь, что надо делать, то какой от тебя толк на судне? – выкрикнул покрытый татуировками моряк.

Он ухмыльнулся, и Марк, краснея от злости, тут же ответил:

– Первым делом я пройду по кораблю и поговорю с каждым из вас. Вы покажете мне, что делаете, и я сделаю то же самое. Если не смогу, то пойду к капитану и сообщу, что не гожусь. Есть возражения?

Ответом была тишина. Нескольких человек такая постановка вопроса вроде бы заинтересовала, однако большинство смотрело на римлянина с нескрываемой враждебностью. Он стиснул челюсти и почувствовал, как скрипнул расшатавшийся зуб.

Марк вытащил из-за пояса и поднял, чтобы все видели, кинжал. Это был искусно изготовленный клинок, прощальный подарок Мария. Не отличающийся изяществом или богатыми украшениями, кинжал с витой бронзовой рукоятью был тем не менее вещью дорогой.

– Если кто-то умеет делать то, чего не смогу я, он получит от меня вот это. Кинжал Мария, командира Первородного легиона. Всё, разойдитесь!

На этот раз интерес проступил на лицах многих, и некоторые, возвращаясь на свои места, поглядывали на клинок в его руке.

Марк повернулся к Рению. Гладиатор медленно и недоверчиво покачал головой:

– Боги, какой же ты самонадеянный. Кинжал слишком хорош, чтобы вот так им швыряться.

– Я и не швыряюсь. Если надо доказать команде, что я чего-то стою, то я докажу. Все, что нужно, у меня есть. Думаешь, это так уж трудно?

Глава 19

Марк ухватился за рей с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Находясь здесь, высоко над палубой, он, казалось, качался вместе с мачтой от горизонта до горизонта. Море внизу вскипало серой зыбью, гоня бурливые пенные волны, не представляющие опасности для кряжистого суденышка. Желудок колыхался вверх-вниз, рассылая по всему телу неприятные ощущения. К полудню в местах ушибов появились отеки, и теперь каждая попытка повернуть голову вправо отзывалась болью и рябью в глазах.

Над ним, даже не держась за мачту, стоял босоногий моряк – первый соискатель кинжала. В ухмылке, с которой он смотрел на Марка, не было злобы, но явно читался вызов: подойди и встань рядом или упади в море, а то и на палубу, что намного хуже.

– Снизу эти мачты не выглядят такими высокими, – пропыхтел Марк сквозь стиснутые зубы.

Моряк прошел к нему, без видимых усилий сохраняя равновесие и перенося вес с ноги на ногу в такт движению судна.

– Это да, грохнешься – живым не встанешь. Однако ж первый помощник по рею ходил, так что, думаю, и тебе надо решиться.

Моряк терпеливо ждал, привычно проверяя, надежны ли узлы на канатах. Стиснув зубы,