При этом вопросе лицо Полины стало изжелта-зеленого цвета, затем она пошатнулась и чуть не упала, успев придержаться за край стола.

– Я вижу, что полиция, выследившая вас, не ошиблась! – продолжала Генриетта.

– Ваше высочество! – обрела наконец дар слова несчастная. – Я… не питала… никаких преступных…

– Меня совершенно не интересует, с какой целью вы посетили эту черную злодейку; я считаюсь только с фактами, а в остальном пусть разберется полиция.

– Ваше высочество! Не губите! – простонала Полина.

– Я защищаю только преданных мне людей!

– Но, ваше высочество… я…

– Мне нужны дела, а не слова. Согласны вы беспрекословно, слепо, без рассуждений и возражений служить мне?

– Ваше высочество… разве я…

– Без фраз: говорите коротко «да» или «нет»?

– Да.

– Хорошо. Я жду доказательств. На первых порах я дам вам маленькое и нетрудное поручение. Но предупреждаю: малейшая попытка к расспросам, к возражениям, малейшая тень неповиновения – и я уже не буду больше тратить с вами слова, а просто отдам приказ начальнику полиции. Поняли? Ни слова возражения, – одно слепое повиновение! Поручение состоит в следующем. Вот банка с помадой. В пятницу ночью вы должны прокрасться в будуар к Лавальер и подменить помаду на ее туалетом столе. Поняли? В пятницу ночью! Ну? Да вы, кажется, еще раздумываете над этим поручением? О, в таком случае…

– Ваше высочество, я отнюдь не думаю… я готова… с радостью…

Однако голос Полины выдавал что угодно, только не радость.

– А, ну вот и отлично! Так возьмите банку и спрячьте ее хорошенько. И помните: если вы совершите, хотя бы неумышленно, какую-нибудь неловкость, всякая неудача будет зачтена вам в нежелание служить мне. Да не вздумайте сами попробовать эту мазь. Все! Ступайте!

Полина вышла из комнаты пошатываясь.

– Теперь все прекрасно! – с торжеством воскликнула Генриетта. – Итак, ничто уже но может помешать нам. Теперь, господа, еще следующее. Гиш должен завтра же выехать в Париж и отдать именем герцога все распоряжения дворецкому. Пусть весь голубой зал декорируют гобеленами, причем надо выбрать самые раздражающие сюжеты. Пусть садовник опустошит все цветники и оранжереи, но чтобы к вечеру воскресенья голубой зал утопал в пахучих цветах. Пусть повар приготовит ужин из самых пряных блюд, пусть будут приготовлены самые тонкие вина. Необходимо также позаботиться об оркестре, который должен разучить самые волнующие мелодии. Все на этом празднике должно говорить о чувствах и страсти! Ну а рядом с залом надо приспособить желтую гостиную на случай, если… король…

– Понимаю! Ну а кроме Жанны будут еще дамы?

– Да. Пусть Мольер пошлет самых красивых и задорных женщин из своей труппы. Они должны быть одеты в полном соответствии с общей задачей празднества. Если понадобятся деньги на их туалеты, уполномочиваю вас не жалеть затрат, хотя… чем меньше будет на них надето, тем лучше! Ну-с, так вы сделаете все это завтра! Вард тоже наведается как-нибудь в Париж и проверит механизм. Я же позабочусь о Риколь. Хотя мне самой некогда будет съездить в Сен-Клу. Ну да это и неважно! Старуха Аржиль уже знает, что ей надо делать. Я только пошлю к ней завтра Филиберта с приказанием доставить Жанну днем в воскресенье в Пале-Рояль. Пусть девчонка поупражняется с механизмом и прорепетирует танец, а то она еще пожалуй растеряется. Итак, все отлично, господа! Дело налажено, будем ждать развязки. А теперь благодарю вас всех и до свидания. Я устала от поездки и жажду отдыха.

Через несколько минут комната опустела. Пришли слуги и потушили свечи. Затем все погрузилось во мрак и смолкло.

Тогда Беатриса осторожно спустилась с дерева и торопливо направилась домой. Придя к себе в комнату, она достала из потайного ящичка бюро записную книжку и принялась вписывать туда:

«Сроки: четверг – приезд; пятница – отъезд на охоту, вечером – свидание в Лебединой беседке, ночью – мазь; суббота вечером – возвращение с охоты; воскресенье – песенка, отъезд и празднество.

Вторник – Филиберт, Сен-Клу, старуха Аржиль.

Узнать, не ходит ли к прислуге Берта.

Узнать о д'Артиньи».

Записав все это, Беатриса принялась думать:

«За исключением мази, следует всему остальному предоставить идти своим ходом. Только д'Артиньи, если она не вконец испорчена, надо будет высвободить из западни. Что же касается короля, то я ничего не имею против, если он и переживет несколько дней страстных томлений! Авось он тогда перестанет воспевать лилии как эмблему чистоты своей подруги и перейдет на более яркий цветок. И тогда я заработаю свою парочку предков! Кстати, надо будет завтра же заняться родословной, потому что события разверачиваются довольно быстро, и, как знать, может быть, через неделю я уже буду у цели. Ну вот и все! А теперь спать, спать, и спать!»

На следующее утро Беатриса отправилась к дяде, торопясь успеть сделать все, что нужно, до пробуждения Лавальер.

Старик Луи, встававший рано, был уже на ногах.

– Милый дядя, – сказала Беатриса, целуя старика, – я на одну минуточку. Во-первых, хочу узнать, здоров ли ты?

– Вполне! Благодарю тебя, дитя мое!

– Во-вторых, хочу получить от тебя нашу родословную, про которую мы уже говорили!

– Но зачем тебе она, Беаточка?

– Милый дядя, неужели что-нибудь изменится, если я начну давать тебе подробный отчет? Считай это просто одним из моих капризов…

– В которых у тебя никогда недостатка не было. Ну, так ты непременно хочешь взглянуть на родословную? Только нельзя ли отложить это на после, а то у меня важное совещание с придворным портным!

– Нет, дядя, лучше дай теперь, а самого тебя я задерживать не буду!

– Ну что с тобою делать! – и старик отпер один из ящиков и подал Беате пожелтевшую бумагу. – Вот, только не потеряй. Что тебе? – обратился он к Жаку Марону, появившемуся в дверях.

– Вас ждут там, господин Луи.

– Знаю, знаю! Ну, Беаточка, ты меня извини.

– Ступай, дядя, ступай, а я тут без тебя поболтаю пять минуть с Жаком!

Луи ушел. Беатриса подозвала к себе Марона и сказала ему:

– Жак, у меня для тебя три дела!

– Приказывайте, барышня!

– Прежде всего разыщи мне какого-нибудь писца, искусного в геральдике… ну, то есть, чтобы он понимал толк в составлении родословных!

– Есть такой у меня. Это – легкое дело, барышня.

– Во-вторых – знаешь ли ты, что за Лебединая беседка существует здесь в замке?

– Господи, барышня, как же не знать!

– И можешь свести меня туда?

– Да хоть сейчас! Ну, барышня, если у вас все три дела таких легких, то…