и дочь подстать друг другу… Верь мне, Ваня… Если мы с тобой объединим усилия, то нас никому не одолеть. У тебя время, а у меня…

Иван не ожидал от неё такого откровения. Однако так и не узнал, чем она владеет и ради чего им надо объединиться. В наступающей темноте вдруг задвигались какие-то тени. Перекрытая ими Напель, как он продолжал её называть при незнании настоящего имени, вскрикнула. Потом донёсся её сдавленно удивлённый возглас:

— Это ты?.. — И капризно: — Долго же вас не было…

И тут же умолкла, будто ей зажали рот.

— Элам!

— Я всегда здесь.

— Что происходит?

— Где?

— Как где? Вокруг нас! Или ты…

— Я ничего не вижу и не слышу, первородный. И тебе того же советую.

— Пошёл ты! Посмотри, где она и что с ней!

— Фью! — присвистнул Элам и весело добавил: — Кто теперь знает, где она? Тут, думаю, побывали её дружки или братья. Да и она сама ведьма. Говорят…

— Опять? Впрочем, говори!

— Ты же не веришь.

— Да говори ты…

Элам что-то забубнил, отвернувшись от Ивана.

— Эй, Элам! Ты чего там?

— Тут… — неуверенно отозвался тот. — К тебе, говорят. Я бы… не советовал тебе вступать с ним в пере…

— Прочь с дороги, прибойник!

Сказано было тихо, но властно и резко, отчего Элам, вероятно, быстро отступил в сторону, уступая дорогу сказавшему. Кто-то вплотную подошёл к клетке. Слабый, непонятно откуда взявшийся свет озарил грубые черты лица незнакомца. На его голову был накинут просторный капюшон, оттого свет выхватывал лишь крупный нос и полоску мохнатых, сросшихся на лбу, бровей, да губы полные, подвижные, с глубокими складками вокруг них.

— Это ты, Ваня? — голос его, неожиданно нежный, дрожал, словно от сдерживаемого порыва при радостной встрече близких людей.

— Я, — озадаченно отозвался Иван и слегка отодвинулся в глубь клетки. — А ты кто?

— Та, которая недавно говорила с тобой, шлёт тебе привет.

Минуту назад виделись, а уже привет, — хотел сказать Толкачёв, но вопрос его был другим:

— Что с ней? Где она?

Полные губы исказила гримаса, угрюмо сдвинулись брови.

— У друзей, — отрывисто и иным голосом сказал незнакомец, ему явно не нравилось произнесённое слово.

«О друзьях так не говорят», — насторожился Иван.

— И?.. Она что-нибудь, кроме привета, велела мне передать?

— У тебя есть огонь, — уверенно и с нажимом сказал обладатель поистине широкого диапазона голосовых связок — сейчас в нём слышался мощные обертоны командира батальона, при котором начинал свою службу Иван.

— Это она мне… — начал, было, он и осёкся.

— У тебя есть огонь?

Глаза нечаянного собеседника обозначились и вспыхнули собственным светом. Их взгляд, казалось, прожигал Ивану мозг, и он отшатнулся ещё дальше. Прутья клетки впились в спину.

Не могла Напель спрашивать об огне, так как видела его и предупреждала. Что-то тут не так.

— Нет у меня… Нет у меня никакого огня. Почему ты спрашиваешь? Зачем это тебе знать?

— Жа-аль…

Глаза густобрового потухли и стушевались, губы сложились в презрительную ухмылку. Свет померк, и незнакомец растворился в темноте. А, спустя несколько секунд, подал голос Элам:

— Командуют тут всякие! А ты, первородный… Говорил тебе о Напель, будь она неладная. Не к добру она приблизит, а к злу… Ведьма она и женщина. С ней надо говорить только тогда, когда хочешь потомство оставить. Ты же решился просто так… Не-ет, я-то думал — выиграл… А-а…

Не обращая внимания на скулёж сопроводителя, Иван стал на дорогу времени. Здесь ему сразу бросилась в глаза непонятная конструкция Хема, маячившая в двух шагах от клетки. Синий рюкзак висел на нём. Похоже, Хему он не мешал, либо ему было невдомёк от него избавиться, поскольку был обыкновенной машиной.

Несмотря на предостережение Напель и странную любознательность недавнего визитёра, у Ивана возникло искушение пережечь перекладины и вылезти из клетки. А там будь что будет.

Однако неразрешимой пока что оставалась задачка с Хемом. Ведь он недаром денно и нощно сторожит его здесь. Почему? Может быть, ему уже известно о возможности Подарка убежать? Или он просто приставлен к нему вне зависимости от его поведения? И что будет, если Хем его опять поймает? Повторится ли всё сначала или он доставит его в другое место, более безнадёжное для побега, чем сейчас? Или наоборот?

И всё-таки, не сейчас, так позже, но из клетки надо будет выходить.

Но куда после того податься? Если даже Хем не будет мешать или его удастся обойти? Как вернуться в своё время?

Иван в нерешительности постоял, скучно оглядывая поле ходьбы.

Где будущее, где прошлое?

Последняя мысль придала ему внимательности. Находясь в клетке, направление не особо определишь… Так… Ну, конечно. Его протащили через предел. И будущее — там… Но смущали близкие — лет на тысячу, может быть, больше, — неприступные горы для прохода в будущее. Они стеной тянулись в одну и другую сторону до горизонта. Это могла быть тыльная сторона его гор недоступности в прошлое, или эту стену образовал Пекта Великий, замкнув время для всего живого. Иван не знал. Зато препятствий в прошлое поля ходьбы не было, оно простиралось до неведомых глубин.

Можно, конечно, податься в прошлое. Но там его никто не ждёт. Для него и дом, и друзья — всё в будущем. А на пути туда — стена. Пока найдёшь туннели, если они есть, конечно, пока по ним будешь двигаться… Не Хем, так нечто иное сто раз успеют напасть на него, спеленать и унести либо снова сюда, либо в другие края и времена.

Он собрался уже вернуться в реальный мир, но тут у него в глазах зарябило. Иван поморгал и протёр глаза, однако в стороне прошлого явно что-то появилось и обрело контуры. Какая-то завеса… ячеистого строения. Слабое такое мерцание, будто стекольная свиль под разным углом зрения. Иван смежил веки, постоял, успокоился, а потом открыл глаза — и ничего не увидел.

Показалось, облегчённо подумал он, но червь сомнения остался и беспокоил. С тем он и вернулся в реальный мир. Здесь царили ночь и запахи осени.

Иван меланхолично обозревал темноту до тех пор, пока не заснул в неудобной позе.

Утром начался переполох.

Гхор с глазами в пол-лица и охрана Подарков искали пропажу. В клетке напротив никого не было. Гхор ругался непотребно и пытался воспроизвести появление Напель, как это он проделал перед дурмами — его рука что-то там, внутри, нажимала, однако Подарок не думал объявляться. Устав, Гхор стал взывать к исчезнувшей узнице, чтобы она вернулась на место. Затем он стал ей угрожать всеми карами. Не