– И ты сдалась? Ты?! Серьезно? Брин, я столько тебя знаю, и это первый раз, когда ты ведешь себя, как… – Мара осторожно подбирала слово, чтобы не обидеть и без того обиженную. – Может, он поэтому боится сказать тебе правду?

– А знаешь, ты права… – исландка тоже оторвалась от подушки и положила локоть под голову. – Я докажу ему, что я сильная… Не хочу его потерять.

Мара мгновенно пожалела о своих словах. Как бы Брин не придумала что-то опасное! Влезет в самую гущу, сломает себе шею – и как потом с этим жить?

– Не спеши, – миролюбиво шепнула Мара и попыталась переключить подругу на что-то менее самоубийственное. – Подумай лучше о том, кто еще может входить в Союз? Если вариант с Густавом не прокатит, нам нужен план «Б».

Брин повернулась на спину, запрокинув руки за голову и пялясь в потолок.

– Мы знаем, что Четверо – с разных концов света. Густав – север. Еще есть юг – это Африка. Почти наверняка это вождь Очинг, но к нему мы точно не подберемся.

– Очинг? – рассеянно переспросила Мара. – И давно ты?..

– Да это же очевидно. Он все организовал, он здесь хозяин – ему скрывать нечего. Здесь, в Африке, Совет почти бесправен, и поэтому Очинг чувствует себя свободно. Он первый заинтересован в ритуале и явно на нем будет, поэтому даю девяносто восемь процентов. А вот с другими… – Брин сделала паузу. – Должны быть Восток и Запад. Запад – это кто-то из индейцев, но в них я не разбираюсь. Не вождь Джо – точно, я видела его, и он…

Даже в полумраке было видно, как яростно раздулись ноздри Брин.

– Ладно, не он – так не он, – поспешно вставила Мара, пока исландка не разбудила Дзагликашвили. Хотя сделать это было трудно – вряд ли грузинка что-то слышала из-за собственного храпа. – А что насчет Востока?

– Азия, я полагаю. Китай, Япония…

– Кто-то, кто был в Линдхольме и имел возможность зайти в любой кабинет… – с каждым словом Мара говорила все тише и медленнее, не решаясь озвучить догадку.

– Чанг? – Брин приподнялась на локтях. – Она ведь была в списке вероятностей, а вы все говорили, это глупость! А мисс Кавамура? Ее рыбка могла подплыть к «Сольвейг» или к маяку незамеченной.

– Рыбка была в шатре Очинга! – Мара закусила губу. – Помнишь тот аквариум? Думаешь, это она?

– Вообще-то ее тотем – карп кои. Но золотая рыбка, Carassius auratus, тоже из семейства карповых…

– Густав сказал, что на Линдхольме его сообщника больше нет. Значит, Кавамура уехала после нас? Разве она собиралась?

– Ты что? – Брин разочарованно качнула головой. – Ежегодный Тихоокеанский ихтиологический форум. Мисс Кавамура записалась еще летом, я тоже хотела…

– Значит, все-таки она. Если вылетела сразу после нас….

– Или не она, если вылетела вместе с нами, – Брин села. – Не забывай про версию с Чанг! Она ведь зимняя. У нее тоже была возможность ввести нас в заблуждение. Ближайшая родственная трансформация…

Девочки замерли и повернулись к перегородке.

– То есть Зенггуанг… – выдохнула Мара. – И как нам теперь это выяснить?

Утренним делом номер один был звонок в Линдхольм. Брин и Мару всю ночь раздирало любопытство. Уснуть они так и не смогли, но звонить до рассвета тоже не решились. Потому что вряд ли добились бы ценной информации от разбуженного и сердитого начальства. С трудом дождавшись первых лучей, девочки выскользнули из палатки и убедились, что Зенггуанг на месте и дрыхнет без задних ног, накрывшись с головой одеялом. Потом выдернули из теплых постелей Нанду и Джо и отошли в безопасное место.

– Алло, пап? – Мара изо всех сил старалась сделать голос спокойным и сдержать дрожь дикого нетерпения. – Не, я просто так! Соскучилась.

– Про Кавамура спроси! Слышишь? Про Кавамура! – яростно шептала Брин, пока Джо не положил ладонь ей на рот.

– Шепчет?! – переспросила Мара. – Да нет же! – она прикрыла рукой микрофон и цыкнула на остальных. – Тебе показалось. Так как дела в пансионе? Что нового?

– Все как обычно, – отозвался профессор Эдлунд. – Вот сейчас твой дед поплывет в Стокгольм за провиантом. А так – тишина. Без вас никаких происшествий. Как думаешь, это совпадение или следствие?

– Очень смешно! А мы вот собираем легенды. Тут народу… Ты себе представить не можешь! И только Брин все время ноет, что так и не смогла поехать с мисс Кавамура на какую-то там рыбную конференцию.

Брин возмущенно округлила глаза и тихонько пискнула, но Джо держал ее крепко. Наверное, ему пришлось приложить немало сил – чтобы в присутствии исландки кто-то назвал Тихоокеанский ихтиологический форум какой-то там рыбной конференцией?! С тем же успехом можно было сказать, что в теории относительности нет ничего гениального.

– Брин? – усмехнулся Эдлунд. – Зачем ей? Она же не рыба, и в роду у нее не было морских животных…

– Ну, ты же знаешь нашу Брин, – Мара сделала шаг назад, чтобы исландка не смогла ее лягнуть. – Конференции, доклады, брифинги… Чем зануднее, тем ей больше хочется. За уши не оттащишь. Значит, Кавамура, говоришь, уже уехала?

– Профессор Кавамура, – терпеливо поправил Эдлунд. – Нет, ей тоже не удалось попасть. Расстроилась ужасно. Заболела, представляешь? У нас эпидемия просто какая-то.

– Эпидемия? – насторожилась Мара. – А кто еще заболел?

– Миссис Чанг.

– Значит, она тоже в пансионе?..

Трудно было не выдать разочарования. Вся версия сыпалась на корню, отбрасывая назад к исходной неизвестности.

– А где ей еще быть? – удивился Эдлунд. – Не полетит же она за внуком? Хотя… Наверное, из-за его отъезда и перенервничала. Лежит, бедняжка, в своей комнате уже третий день. Никого не пускает, попросила еще пару дней больничного…

– Никого не пускает? – надежда забрежжила снова.

– Даже мадам Венсан, представляешь? Прислала мне сообщение, чтобы никого не обижать лично. Так мол и так, вся эта ваша медицина до добра не доводит. У меня травы, у меня мази, оставьте меня в покое, дайте отлежаться.

– А ты что?

– Не буду же я ломиться к старушке в дверь! Пусть отдохнет! В ее-то возрасте… Ну, что мы все о грустном! Ты расскажи, кого ты встретила? Каких вождей? Что говорят? Большой костер скоро?

– Ага, уже все готовятся. Затмение днем, в час или около того… Так что я побегу, надо помочь… Целую!

– И все? Но как… – только и успел произнести Эдлунд, прежде чем Мара отключилась.

Джо убрал ладонь от губ своей подружки, озадаченно разглядывая следы зубов.

– Как ты посмел?! – тут же прошипела исландка, вытирая рот. – А ты, Мара? Обязательно было говорить Эдлунду гадости?.. – она свирепо фыркнула. – Так что он сказал?

– Чанг говорит, что больна. Заперлась в комнате и никого – то есть вообще никого – не пускает, – Мара заговорщически ухмыльнулась. – И что это значит?