— Извините, Заряна Святославна. — Я, честно говоря, был сильно сконфужен отповедью хозяйки дома…

— Ништо, Виталий Родионович. — Так же внезапно Смольянина смягчилась, и начала бережно заворачивать цветы, перекладывая их соломой. — Это я должна у вас просить прощения. Вспыхнула, словно спичка. Давайте оставим это, с вашего позволения?

— Разумеется. — Кивнул я. — Я вас прекрасно понимаю, уж извините, ляпнул не подумав. Нетрудно ведь догадаться, что для вашей школы, такое отношение к живому, противоестественно… Но вот взбрело в дурную голову. Простите неразумного.

— Полно вам, Виталий Родионович. Забудем о том. — Улыбнулась Смольянина, протягивая мне бережно завернутые цветы. — Идите уж, восхищайте вашу ладушку.

— Как вы…? — Опешил я.

— Ох! Неужто угадала? — Звонко рассмеялась Заряна Святославна. — Ну конечно, извозчика отпустили, куда ж в такую темень пешком-то идти? Ай я недогада. Но какова девка-то… а?! Огонь! Ну же, Виталий Родионович, полно вам смущаться. Сами проговорились, уж не обессудьте!

— Ой, Заряна Святославна… Вам бы дознавателем служить. Всех воров, в один миг бы на чистую воду повывели… — Со вздохом признал я, но некоторые мысли заставили меня нахмуриться, что не укрылось от хозяйки дома. — Вот что, Заряна Святославна. У меня к вам будет одна очень серьезная просьба. Прошу вас, всем что для вас дорого. Никому, ни в коем случае не говорите о том, что узнали.

— Ну вы уж меня совсем за болтушку какую держите. — Вздернула носик Смольянина.

— Поймите Заряна Святославна, я не сплетен вовсе опасаюсь. Будь только в них дело, и не просил бы ни о чем подобном, зная ваше отрицательное отношение к распространению слухов. — Я пустился на отъявленную лесть в адрес хозяйки и, заметив, что та уже вполне благосклонно поглядывает в мою сторону, договорил. — Здесь, совсем в ином дело. Вы же знаете, служба в Особой канцелярии не так проста. Не дай бог узнает какой вор или злоумышленник, о моей симпатии к Ладе, худо ей прийтись может. Она ведь не дворянского звания, а значит и опаски никакой у злодеев не будет. Разве что мести побоятся. Так ведь месть, она ж мне Ладу, в случае чего, не вернет…

— А что? И вправду мстить стали бы, Виталий Родионович? — Тихо спросила Смольянина, явно впечатленная моей маленькой речью. — На хольмганге?

— От него увернуться можно. А от пули — не выйдет. — Покачал я головой.

Заряна Святославна застыла на месте, смерила меня долгим пронизывающим взглядом, после чего кивнула.

— Не врете. Вижу. Ох и судьбинушка же у вас, Виталий Родионович… Словно кладбище за спиной стоит. — Вздохнула Смольянина. В ответ, я только пожал плечами. А что делать, если так оно и есть… кладбище, в смысле. На котором и своих и чужих, наверное, поровну… Заряна Святославна неожиданно погладила меня по руке, удерживающей собранные ею цветы, и грустно улыбнулась. — Ничего, Виталий Родионович, все ушло. Оставьте ИХ там, где должно быть, нечего им тут делать… И идите домой. Там вас живые ждут. А обо мне не волнуйтесь. Смолчу… Не за лесть вашу, по совести. Ступайте. Ну…

Коротко поклонившись, я прижал поплотнее цветы к груди и, выйдя из зимнего, в сад обычный, направился к дому, напрочь позабыв об оставленном у хозяйки владения, пальто, шляпе и перчатках. Всколыхнувшиеся было воспоминания, разбуженные волхвой, неохотно, но улеглись на дно памяти, так что к крыльцу своего дома я подошел в более или менее нормальном настроении. Хотя радужным я бы его не назвал. Усталость и дурные предчувствия, что снова заворочались в груди, отнюдь не добавляли радости.

Дверь мне открыл Лейф. Чуть округлив глаза от моего вида, тем не менее, он весьма шустро понял диспозицию и, молниеносно спрятав цветы на высоком шкафу для верхней одежды, проводил меня в гостиную. Пообещав через полчаса подать ужин, Лейф тут же скрылся в коридоре, а я устроился в кресле у камина, и принялся бездумно перелистывать страницы записок Хейердалла.

Цветы, Лейф, по моей просьбе, поставил в вазу и отнес в комнату Лады, незаметно от девушки. Ему было это проще проделать, пока та крутилась в комнате, накрывая на стол. Вообще, меня несколько удивило поведение Лейфа в отношении сестры. Точнее, его реакция на наши с ней нарождающиеся отношения. Тьфу ты, совсем язык заплелся. Просто еще по «той» жизни, я помню, что страшнее отца девушки, для ухажера может быть только ее брат, при этом не особо важно, старший или младший. Помнится, одного моего коллегу, не самого маленького роста и комплекции, шестнадцатилетний пацан, со второго этажа, в одном исподнем в окно вышвырнул, под аккомпанемент воплей сестрицы, недовольной такой концовкой романтического вечера. А тут… Непонятно как-то… Ну да и черт с ним, пока. Буду решать проблемы по мере их поступления, тем более, что как раз в данном случае, все складывается совсем неплохо, и проблем, вроде бы, не предвидится. А вот с другой стороны, неприятностей можно и нужно ждать, в неопределимых количествах. Недаром же, моя, примолкнувшая было за день чуйка, уже начала сосредоточенный попил внутренностей? Ну а раз на мирном фронте у нас пока тишина и покой, значит, пора озаботиться делами военными… И как можно скорее, пока эта сволочь, язву мне не проела!

Сытно поужинав, вооруженный томиком Хейердалла, я поднялся к себе в кабинет. Вот только книгу я так и не открыл, увлекшись анализом событий. Очнувшись от боя часов, я вздохнул и позвал Лейфа.

— Лейф, у тебя оружие какое-нибудь имеется? — Обратился я к повару, одновременно выдвигая один из ящиков конторки, и выкладывая на столешницу массивную деревянную коробку.

— Ну, не без того. — Почесал макушку парень. — А какое вам нужно?

— Не мне. Тебе. — Качнул я головой. — Чем располагаешь?

— Э-э. Ну, есть пара барабанников корабельных и абордажник, а из холодного, разве что морской палаш, да… лопаты. — Тихо закончил короткое перечисление сын ушкуйника.

— Мои, что ли? — Не понял я. Вроде бы, они еще вчера лежали в ларце в моей спальне.

— Да нет. — Поморщился Лейф. — Я тут, в лавку скобяную заглянул, ну и подобрал себе по руке. Только и пришлось, что рукоять укоротить, да кромку довести.

— Понятно. — Ну ушлый народ, а? На ходу ноу-хау коммуниздит! Хотя… приятно, вон как запала ему в душу идейка-то… — А что за абордажник? Стоп, не отвечай. И вообще, давай-ка, по-тихому, тащи сюда свой арсенал, разбираться будем. Только так, чтоб Лада не видела, а то опять слез не оберемся. Угу?

— Понял. — Кивнул Лейф и исчез, без единого вопроса. Только слышно было, как этот верзила по ступенькам ссыпался. А ведь я его просил — тихо! М-да. Гонять и гонять еще желторотика. Ну ничего, как говорил ротный, глядя на очередного срочника: я тебя научу ссать по приказу, а срать по расписанию.

Пока Лейф мотался за своим имуществом, я успел наведаться в гардероб и переодеться в черные, не стесняющие движений брюки, черную же рубашку и жилет, заодно сменив и ботинки на легкие и мягкие тапочки, в которых обычно тренировался у Тихомира.