– Ничего, – сказал он. – У меня все полы деревянные, никаких ковров, нечего пачкать.

Их встретил оглушительный лай. Две огромные колли кинулись на грудь хозяину, когда он открыл дверь. Тут они заметили Пенни, и вся троица начала усиленно размахивать пушистыми хвостами и обнюхиваться.

– Это кобели, и они очень дружелюбны, – сказал муж­чина. – Никогда не дерутся.

– Прекрасно, – отозвалась Лиони, чувствуя, что ее тош­нит. – Где у вас тут туалет?

Он быстро провел ее в маленькую ванную комнату, и как только закрыл за ней дверь, Лиони стошнило. Она долго си­дела в мокрой одежде на полу, дожидаясь, когда пройдет тошнота, и стараясь дышать поглубже. Через несколько ми­нут она настолько пришла в себя, что смогла оценить отде­ланную мрамором ванную. Очень современная и безукориз­ненно чистая; даже полотенца белые, как снег.

– С вами все в порядке? – спросил голос из-за двери.

– Уже лучше.

Лиони встала и открыла дверь. Мужчины не было видно, зато три собаки немедленно устремились в ванную, размахи­вая хвостами.

– Я оставил вам сухую одежду, – послышался голос.

Она никак не могла выгнать собак из ванной. Колли хо­тели с ней познакомиться и тыкались в нее своими мокрыми носами, а Пенни желала, чтобы ее приласкали и уверили, что она самая лучшая и самая любимая.

Лиони погладила всех трех собак, потом взяла сверток одежды и решительно выпроводила незваных гостей.

В свертке оказалась белая футболка, огромный серый шерстяной свитер, мужские джинсы и черные носки. Она с трудом стащила мокрые вещи и поморщилась, заметив боль­шую дыру на рукаве куртки. Удивительно, но ссадин нигде не оказалось, хотя на локтях уже созревали синяки, и на ноге тоже образовывалось темное пятно. Все тело болело, но Лио­ни порадовалась, что ничего не сломано. «Хорошо, что я не собираюсь надевать коротенькое прозрачное платье на свадь­бу Рея», – подумала она, разглядывая кровоподтек на локте. Потом Лиони как следует умылась, вытерла мокрые волосы и аккуратно положила полотенце в стопку поверх своей одеж­ды. Она постирает его дома, нельзя же бросать полотенце здесь таким грязным.

Когда Лиони вышла, собаки снова принялись крутиться вокруг ее ног и провожали ее до самой кухни, которая оказа­лась очень уютной и теплой, с двумя подстилками для собак около старого дивана. Сосед стоял у раковины и не обернул­ся, когда она вошла.

– Спасибо за одежду.

– Как вы? – спросил он, все еще не оборачиваясь. – К врачу хотите?

– Нет, все хорошо. Саднит немного, и с моей карьерой фотомодели покончено, – пошутила она. – Выгляжу так, будто выстояла пару раундов на ринге против Майкла Тайсона.

Он повернулся, слегка улыбнувшись, и Лиони впервые увидела его лицо. Он был лет на десять ее старше, грива темно-русых вьющихся волос с проседью и такая же борода. Он был очень высок ростом, широкоплеч, но одежда висела на нем, как на вешалке. Создавалось впечатление, что он сильно похудел за короткий срок. Щёки ввалились, кустис­тые брови нависали над карими глазами с тяжелыми веками, придавая лицу угрюмый вид. Но улыбка необыкновенно ук­рашала его, он сразу становился почти что красивым.

– У меня есть разные болеутоляющие, если хотите, – предложил он. – Я купил их, когда…

Он не договорил, и Лиони внимательно присмотрелась к нему. На одной стороне лица через всю щеку тянулись боль­шие красные рубцы, частично скрытые бородой. «Похоже на ожог», – подумала она. Он продолжал смотреть на нее, будто ждал, что она смущенно отведет взгляд, но не на ту напал. Лиони повидала достаточно животных, побывавших в огне, видела их страдающие глаза, умоляющие прекратить боль. На них смотреть было действительно невозможно. Ей было проще со страдающими людьми, чем со страдающими жи­вотными.

– У вас все хорошо заживает, – заметила она спокой­но. – Пожар?

– Да, – сказал он, видимо, удивившись, что она вообще об этом заговорила. – Два года назад.

Она протянула руку:

– Полагаю, надо представиться. Я Лиони Делани, а это Пенни.

Пенни, развалившись на одной из подстилок, помахала хвостом, услышав свое имя.

– Я, пожалуй, пойду, – сказала Лиони, – дома дочери ждут ужина, хотя, возможно, они и не заметят, что я исчезла. Но все-таки надо идти.

– Я приготовил вам горячее виски, – сказал он. – Ре­шил, что будет кстати. Мне помогает. Не знаю, как это прой­дет в сочетании с болеутоляющей таблеткой, но уверен, убить вас не сможет.

– Я легко переношу и лекарства, и алкоголь, – сказала она, усаживаясь. Собаки немедленно окружили ее. – Против виски устоять не могу.

Лиони не знала, почему согласилась. Наверное, крыша поехала. Этот парень явно необщителен и чувствует себя не­уютно, если дома у него кто-то есть. И еще он переживает из-за своих шрамов. Он даже не сказал, как его зовут…

– Я – Дуг Мэнселл, – сказал он, протягивая ей оберну­тый бумажным полотенцем стакан. – Осторожнее, это горя­чо и очень крепко.

– Хотите сказать, что я могу снова свалиться в ту яму по дороге обратно? – заметила она, принимая стакан.

Дуг засмеялся, низко и хрипло. Создавалось впечатление, что он несколько месяцев не тренировался.

– Обещаю вас отвезти, – сказал он. – И еще обещаю за­делать яму. Нельзя же, чтобы соседи калечились напротив моего дома.

Он сел на один из стульев в нескольких футах от нее так, чтобы ей не была видна изуродованная сторона его лица. Колли сели по бокам, закидывая головы в надежде на ласку. «Какие огромные у него руки», – заметила Лиони, когда он гладил собак. Было Видно, что собаки его обожают.

Лиони вспомнила, как видела его на прогулке. Она еще тогда подумала, что этот мрачный тип наверняка держит собак в сарае, никогда не пускает в дом и не зовет зайчиками. Она улыбнулась. Надо же так ошибиться! Колли явно хозяй­ничают в доме, к тому же на подстилках полно собачьих иг­рушек. Хотя вряд ли он придумывает им разные уменьши­тельно-ласкательные имена.

– Как их зовут? – спросила она.

– Это Джаспер, – Дуг кивком указал на черного пса, ко­торый был покрупнее. – А это Элфи. – Он погладил собаку в белых носочках и с белым пятном на груди. – Элфи – сын Джаспера. Ему два года, а Джасперу – восемь.

Некоторое время, пока Лиони пила свое виски, они гово­рили о собаках.

– Давайте еще налью, – предложил Дуг.

– Нет, хватит. Вы уже выполнили свой долг доброго са­маритянина, – сказала она. – Я не хочу вам мешать.

– Вы мне не мешаете, – довольно резко возразил он. – Я и так уже превратился в отшельника, а с вами приятно по­болтать.

Лиони пожала плечами и протянула ему стакан.

– Вы обязательно должны как-нибудь прийти к нам на ужин, – неожиданно услышала она собственный голос. – Я живу через дорогу и надеюсь, вам понравятся мои дети. Нельзя превращаться в отшельника.