– Как?

– Когда земля начинала плыть под ногами, а все цвета становились ярче, я концентрировался на дыхании, не допуская, чтобы меня засосало в этот омут. И так мне удавалось их сдерживать.

– Во дворце они тоже случались?

Я дернулся, но его рука продолжала мягко сжимать мое запястье.

– Три раза. Два, когда советник дал мне книги, чтобы я переписал их для Совета, и третий, когда я взял в руки тот странный камень.

О своих снах я предпочел пока умолчать. Приступы – дело одно, а слышать настойчивые голоса в голове и видеть реки крови – совсем другое.

– Почему ты раньше ничего не говорил?

Я пожал плечами.

– Разве в таком можно вот так легко признаться? Мне было страшно, что это может что-нибудь изменить или вы станете смотреть на меня, как на…

– Я не могу иметь детей. – Его рука на мгновение крепче сжала запястье. – Ты же знаешь, что я принимаю яд. Он укоротил не только мою жизнь, но и лишил способности оставить потомство. Скажи, Этан, после этого ты стал хуже относиться ко мне?

– Нет, Ваше Величество! – потрясенно воскликнул я.

– Вот и я не стал по-другому на тебя смотреть. У каждого из нас есть то, чего не хотелось бы произносить вслух. В этом нет ничего страшного и постыдного.

Опять от его слов и мягких прикосновений выстроенные мною границы готовы были рухнуть в одно мгновение. Я ощущал кожей его холодные пальцы, которые постепенно согревались от тепла моего тела. Как бы мне хотелось отогреть его полностью и заверить, что все сомнения, испытываемые им, изъяны и шрамы для меня ничего не значат. Я не мог справиться с собой, но он делал меня лучше, давал силы, чтобы стать достойным.

Наваждение длилось недолго, ровно до того момента, как Бардоулф разжал свои пальцы и отпустил меня, сказав:

– Ложись спать, Этан, утро будет тяжелым.

– Ваше Величество, а вы?

– Я еще посижу так.

Ночью мне не удалось уснуть. Я просто лежал, повернувшись к стене, и слышал, как король время от времени ворошит угли в печи. Сегодня он был безумно близко и одновременно раздражающе далеко от меня.

– Я обдумал твое предложение, юный король. – По глазам Сигурда было заметно, что ночью он точно не спал. – Признаюсь, оно очень заманчиво для нас, поэтому мы принимаем его.

Я едва слышно выдохнул, но вот Бардоулф не спешил радоваться:

– У вас есть какие-то условия?

– А ты смекалистый.

Волчица, как и вчера, развалилась возле ног хозяина и мирно посапывала.

– Вы убили много наших людей…

– Как и вы наших. Сигурд, мы с вами оба потеряли наших людей, которые были замечательными мужьями, отцами, братьями. Если вы хотите воззвать к моему состраданию, то я в ответ попрошу о том же. Поэтому давайте без подобных уловок. Чего вы хотите?

– Я хочу нашего сотрудничества, а не просто мира, поэтому выдвигаю встречное требование – мы составим свои предложения и условия. Через неделю к вам приедут мои доверенные люди, и мы заключим с Триединством соглашение.

Король побарабанил пальцами по столешнице, раздумывая.

– Что же, так тому и быть. Только я хотел бы напомнить вам, Сигурд, что этот мир нужен вам так же, как и мне. На границе я оставлю для вас сопровождающих.

Сигурд встал и протянул руку, которая напоминала большую лапу. Король ответил на рукопожатие.

– С вами приятно иметь дело, король Бардоулф.

Северянин растянул губы в самой жуткой улыбке. Он первый раз назвал его по имени.

– Как и с вами.

– Вас проводят обратно, и еще… мелочь на прощание. Считай это подарком. – Сигурд вложил в руку короля небольшую баночку.

Бардоулф покрутил ее в руках, хмурясь, но, словно что-то поняв для себя, крепко сжал баночку.

– Благодарю.

На заснеженной равнине нас уже дожидались, и когда мы подошли ближе, на лицах солдат читалось облегчение. Запрыгнув на лошадей, мы вернулись в лагерь. Там король пересказал все Гарету и Дарелу. Посовещавшись, они решили оставить здесь капитана и десять солдат, с которыми мы прибыли, остальным же было решено выдвигаться сегодня же двумя группами. В первую вошли мы с королем и пять воинов. Второй группе вместе с ранеными следовало двигаться за нами.

Перед этим Бардоулф утянул меня в нашу палатку и вручил ту самую баночку.

– Пока есть время, нужно сменить повязку, и нанеси вот эту мазь.

Я аккуратно вынул пробку, и в нос ударил приторно-сладкий запах. Там точно не было трав, которые я знал, а возможно, в эту жижу вообще не добавляли ничего растительного.

– Ваше Величество, вы уверены, что нам стоит доверять им? Выглядит эта мазь подозрительно.

Я перевел взгляд на короля, который за это время уже успел размотать повязку. Рана воспалилась и выглядела ужасно – от нее расползалась жуткая синяя паутина, а края, кажется, начали гнить. Но ведь вчера она была в лучшем состоянии.

– Я не понимаю, почему она снова… Я сделал что-то не так?

Это было вполне возможно, я же не учился на лекаря и мог плохо обработать рану.

– Этан, брось паниковать! Лучше поторопись.

Я промыл рану и осторожно нанес эту мерзко пахнущую мазь, распределив ее по всей пострадавшей поверхности кожи. По телу Бардоулфа пробежала дрожь.

– У вас снова лихорадка. – Я растерялся. – Нам нельзя выдвигаться сегодня.

– Этан, перестань нервничать. – Король перехватил мою руку, он тяжело дышал, пот струйками стекал со лба. – На лезвие топора был нанесен медленно действующий яд. Сигурд нам дал противоядие. Скоро мне станет лучше.

– Но почему вы мне не сказали?!

Злость вскипела в груди. Меня защищали, как ребенка, и мне это очень не нравилось.

– Потому что я сам понял это только вчера. Мое тело привыкло к ядам и среагировало не сразу, тем более я выпил лекарство. Не представляю, как он узнал, но сейчас его мазь спасает мою жизнь. Лихорадка вот-вот отступит.

Я стиснул зубы и намазал рану еще раз, потом замотал ее и помог Бардоулфу надеть рубашку. Его все еще трясло, и я, плюнув на все, вышел из палатки.

И как раз вовремя, потому что к нам направлялся капитан. Мне даже в роль сурового Словотворца вживаться не пришлось, настолько я был зол:

– Его Величество приказал не беспокоить его сейчас, он отдыхает.

– У меня неотложные вопросы…

– Они подождут. Или я неясно выразился? Королю нужен отдых!