Мужчина склонил голову, признавая вину.

– Мы не смогли сыграть на опережение и предугадать их действия, они будто бы знали расположение всех точек на карте. Это моя вина как командира, Ваше Величество.

– Мне докладывали, что ты не смог предотвратить волнения в своих рядах, и солдаты трусливо покидали поле боя.

Гарет склонился еще ниже.

– Мне нет оправдания, Ваше Величество. Я готов понести наказание.

– Ты же до сих пор их прикрываешь, так, командир Гарет?

Мужчина молчал, и я понял, что он не выдаст их – это было равносильно предательству.

Сбоку что-то мелькнуло. Дарел буквально в два шага пересек разделяющее их расстояние. Его кулак с силой врезался Гарету в живот, отчего тот, судорожно хватая ртом воздух, согнулся пополам. Остальные солдаты с обеих сторон притихли.

– Как ты смеешь молчать, когда с тобой говорит Его Величество?

– Дарел, – король спокойно поднял руку, – не стоит. Выпрямитесь, командир Гарет, и ведите нас к своему отряду. Прикажите явиться всем.

Мужчина с усилием выпрямился и просипел:

– Слушаюсь, Ваше Величество, прошу следовать за мной.

Перед нами выстроилось не менее сотни солдат. Здесь присутствовали и взрослые мужчины, и совсем еще молодые юноши, и здоровые, и раненые. Но было неизменно одно – на их лицах читалась безысходность. Да, они преклонили колени перед королем, но лишь из страха. Дарел вышел вперед и громко пробасил:

– Воины, сегодня для вас счастливый день. Сам король Бардоулф присоединился к вам и привез благую весть.

Он отступил, предоставляя слово нам. Мне же это напоминало очередное представление, на котором я был шутом.

– Я не буду произносить высокопарные речи, это не моя стезя, а советника и первосвященника, к сожалению, здесь нет. – Бардоулф развел руками, при этом слегка улыбаясь.

Такие простые слова подействовали удивительным образом – солдаты расслабились.

– Они могли бы часами, вдаваясь во все подробности, рассказывать вам о случившемся, но, к сожалению, я – не они. Поэтому скажу кратко, как ваш король. Я чую ваш страх, и поверьте, он смердит хуже навоза в конюшне. Я вижу вашу растерянность. Поверьте, я боюсь тоже, но мой страх намного сильнее вашего – я боюсь потерять Дартелию. Для вас дом – это ваша семья, а для меня дом – это наша страна, которую я хочу защитить. Но Боги услышали мои страхи и мольбы, – король обернулся ко мне, протягивая руку, – Небеса дали нам последнюю надежду – Словотворца.

Я встал рядом с Бардоулфом.

Все взгляды устремились в мою сторону, словно ожидая, что под моими ногами разверзнется земля или что я стану светиться.

– Я несу волю Небес, которую не смогли оспорить даже страны Триединства. Они признали меня, так же как и вашего короля. Я не маг и не фокусник, чтобы по щелчку пальцев прекратить войну или привести мир в равновесие – для этого требуются время и вера. Я – ваша вера, король – ваша надежда. Мы пришли, чтобы нести мир.

Я волновался и не знал, подействуют ли мои слова, но после гробовой тишины солдаты склонили головы, шепча:

– Словотворец…

Ситуация на границе оказалась проще, чем мы думали. Да, северяне постоянно нападали, но, как и говорил командир Гарет, их набеги были хаотичны и бездумны. Но почему-то мне думалось, что не могли быть настолько глупыми так называемые варвары. Они определенно преследовали какую-то цель. Но я предпочитал помалкивать и только угрюмо следил за всем происходящим.

Король склонился над картой и водил пальцем по ней. Потом он взял несколько красных ягод из чашки и разложил их. Его брови нахмурились, и он поднял голову, ища взглядом кого-то. Опомнившись, Бардоулф подозвал меня к себе.

– Взгляни, что думаешь?

Я тоже склонился над картой, всмотрелся в линию границы и разбросанные ягоды. Сначала мне ничего не приходило в голову и я видел лишь красные пятна на промерзшем пергаменте, но закралось одно подозрение – это напоминало сражение на истощение. Мне доводилось читать о таком в книгах и исторических хрониках. Подняв взгляд на короля, я понял, что он хотел мне показать.

– Командир Гарет, как давно вы получали от нас послания?

Мужчина почесал затылок.

– Недели три назад, тогда же мы вам и отправляли отчет о нашем состоянии.

Бардоулф удовлетворенно хмыкнул.

– Вас увели вглубь, командир, истощая ваших воинов и припасы. Скоро вы все либо умерли бы от голода и болезней, либо не смогли оказать им должного сопротивления. При истощенном теле умение махать мечом ничего не дает. Мы в их стихии, Гарет, и наше положение играет им на руку. Не так уж они и глупы, раз смогли такое продумать.

– Но, Ваше Величество, вы сами отдали приказ теснить их к границе.

– Я не отдавал таких приказов, командир. Это безрассудно – с нашими военными силами загонять врагов обратно. Я приказывал оборонять эту местность, – он ткнул пальцем в точку на карте, где ягод лежало больше всего, – и ожидать подкрепления.

Командир достал из сумки кучу бумаг и, отыскав в них одну, передал королю. Тот внимательно изучил ее и резко смял.

– Великолепная подделка.

– Значит, у них есть шпион, – сказал я, не подумав, но король одобрительно кивнул.

– Похоже на то. И почему меня это не удивляет? Сколько ни старайся, а какая-нибудь крыса все же пролезет.

– Но это невозможно, Ваше Величество. – Гарет помрачнел. – Королевская печать находится лишь у вас. А на свитке стояла именно ваша печать.

Лицо Бардоулфа на секунду застыло.

– Значит, крыса грамотная, командир. – Король развел руками, от прежнего выражения не осталось и следа.

А может, мне просто привиделось?

– В любом случае пора с этим заканчивать. Утром мы отправимся к ним. У нас есть документ с печатями Триединства. Если они посмеют после этого напасть на нас, то для них это кончится проигранной войной.

– Но разумно ли идти прямо к ним, Ваше Величество?

– Выбор – это роскошь для нас, Гарет. Сейчас моим воинам нужно отдохнуть. Завтра я с небольшой группой солдат отправлюсь к ним.

– Слушаюсь, Ваше Величество. – Командир почтительно опустил голову. – Прикажете приготовить вам и господину Словотворцу разные палатки?

– Не стоит. – Король махнул рукой. – Мы прекрасно помещаемся в одной. Принесите нам туда воду и не беспокойте. На все вопросы может ответить капитан Дарел.

Я чуть не застонал в голос от облегчения, когда мы с королем остались в нашей палатке одни. Усталость сковала все тело, но нужно еще было сменить повязку, и я в очередной раз порадовался своей сообразительности: перетягивал отдельно талию, не трогая при этом верхние слои утяжки. Только после того, как обработал рану, которая, слава Небесам, оказалась не воспаленной и без следов видимого нагноения, и убрал все обратно в сумки, я смог позволить себе блаженно растянуться на спальнике, даже не раздеваясь. Король весело наблюдал за мной, но потом тоже забрался к себе, вытягиваясь. Я повернул голову в его сторону: