Мы выкатываемся из квартиры, а лифт опять не работает.

— Придется пройтись, крошка, — говорю я.

— Ты что, правда думаешь, что я попрусь с четырнадцатого этажа на таких каблуках? Ты хотел, чтобы я надела их, Тайрон, — вот ты меня на себе и потащишь.

Тиш Уилки: Я начинала сомневаться в своем мнении насчет Ребекки. Ну да, были те самые штучки с «целованием» женщин, но то, что она привела нас сюда, было совсем ужасно. Я совершенно не сноб, но вокруг ведь были одни отбросы общества. Они до бреда накачивались спиртным и глутаматом натрия и наверняка были вооружены до зубов. Подстрекаемые присутствием ведущей актрисы Голливуда, они определенно могли выкинуть все, что угодно.

Мне стало жаль Тодди. Она явно считала, что этот ресторан совершенно не подходил для встречи, но мужественно делала над собой усилие, занимаясь выбором еды. Однако никто не обращал на нее ни малейшего внимания, и я решила протянуть ей руку помощи.

— Тодди, если хочешь, я могу составить список. Мне это всегда помогало.

— Господи, да, конечно же, дорогая, — ответила она.

— Если так пойдет дальше, мы так и останемся голодными, а я все больше убеждаюсь, что чем быстрее мы расправимся с заказом и уберемся из этой дыры, тем лучше.

— Вот именно! — ответила я.

Тайрон Эдвардс: Как бы это сказать, чтоб не обхамить? Ивонна довольно тяжела в кости. Так что дотащив ее на спине до шестого этажа, я просто сдох.

— Продышусь чуток, — говорю. Опускаю ее на ноги и приваливаюсь к стене.

— Как по-твоему, милый, я похудела? — интересуется Ивонна, одергивая юбку.

— А как же… — говорю я. — Уф-ф… ты точно стала… ф-фух-х… стройнее с тех пор… уф-ф-ф… как лифт ломался последний раз.

Я смотрю вниз на улицу.

— Глянь-ка, родная, — замечаю я, — какой лимуз, и что это он делает в квартале Боба Марли? — Я показываю на здоровенный белый длинномер, который катит со скоростью миль пять в час. Ивонна оценивающе смотрит на него и отвечает:

— Может, один из твоих дружков-дилеров раздобыл такой и приехал домой, чтоб выпендриться.

— А ты все равно хочешь, чтобы я пошел по праведному пути, да?

Тиш Уилки: Наконец я составила заказ. Я поднялась с места, держа в руке блокнот и объявила:

— Так, всем внимание! Вот что мы заказываем. Тосты с кунжутом, креветочные шарики, обжаренные морские водоросли, подслащенные постные ребрышки «барбекю», говядина в соусе из черных бобов, кисло-сладкая свинина по-гонконгски, цыпленок по-сычуаньски, креветочный «чоу мень», жареная свинина с имбирем и зеленым луком, кальмары в устричном соусе, салат «чоп суэй» особый, утка ломтиками с овощным ассорти, тушеные китайские грибы с соевым творогом, лапша по-сингапурски, рис с жареным яйцом. Так… Устраивает?

На меня не обратили никакого внимания, а Кевин повернулся к официантке:

— Меню «С» на семерых, плюс лапшу, раздельная подача. — Это было полнейшим хамством.

Я опустилась на свое место рядом с Тодди и сказала:

— У меня есть совершенно потрясающая идея. Давай немножко выпьем. Мне это всегда помогало.

Боб Булл: Пока Джейн выставляла на стол свой неизменно роскошный ужин, я никак не мог выбросить из головы «Хонидью». Если кассета выплывет, разве смогу я убедить Джейн, что это была невиннейшая деловая встреча поднаторевшего в бизнес-сражениях корпоративного функционера со способной молодой студенткой, каковой эта встреча и была — определенно, безусловно, и без тени всякого сомнения? Это была головоломка что надо, хитрый сценарий самого худшего толка.

— В чем дело, Бо-бо? — спросила Джейн. — Ты почти не притронулся к моему жаркому «куорн».

— Это все из-за Грега, — объяснил я. — Сегодня он ни с чем не мог справиться. Он не тот умелый человек со способностями управленца. Съемка большой коммерческой рекламы — это как супербензовоз, и по ряду признаков можно судить, что колеса вот-вот отвалятся.

— Все это так не похоже на моего Бо-бо. Твой Грег должен до потолка прыгать, что ты работаешь с ним. Сделай шаг и атакуй. Напомни ему, кто тут хозяин.

— Знаешь, Джейн, ты так здорово все схватываешь. Именно это я и собираюсь сделать.

— Давно уже пора. А теперь ешь. Опоздавшим — только крошки.

Я посмотрел через стол на мою верную, чудесную Джейн. Как я мог хоть в чем-то обидеть ее? Я обязан раздобыть эту кассету.

Тим Лелайвельдт: Мы уже раз в двенадцатый подрулили к этой компании подростков. Крис Шейв обернулся к Джо и спросил:

— А почему бы не спросить у этих ребят, куда нас занесло?

Джо откинулся на спинку сиденья:

— Не думаю, что это удачная мысль. Ты на них посмотри. Это же город крэка.

— Не беспокойтесь, босс. Я здесь именно затем, чтобы прикрывать вашу задницу.

Тиш Уилки: Тодди и я принялись за вторую бутылку белого.

— Мерзкое вино, — сказала она, осушая свой бокал.

— Господи, совершенно мерзкое. Наверняка в нем полно генетически модифицированных этих, которые «Е», — согласилась я, доканчивая свой.

Тодди посмотрела на Ребекку, которая совершенно открыто флиртовала с Вероникой и этой курьершей.

— Как давно ты у нее работаешь? — спросила она.

— А, всего несколько недель, но мы сразу подошли друг другу, — ответила я. И поспешно добавила: — Но в этом отношении мы друг другу не подходим.

— В каком еще этом, дорогая?

— Ну ты знаешь, в этом самом.

— Я не понимаю, что за би-ип ты несешь, дорогая, — сказала Тодди, которая была пьянее, чем я думала, — но если хочешь моего совета, не заходи в этом деле слишком далеко.

— А, ни в коем случае, — ответила я, но она не обратила на мои слова внимания и продолжала распаляться:

— Отдаешь им все — душу, сердце, свое би-ип тело, все отдаешь. А потом, когда тебе уже больше нечего отдать, тебе швыряют все это обратно в лицо. Би-ип.

Я понятия не имела, о чем она говорит, но звучало это ужасно и почему-то очень грустно.

Тайрон Эдвардс: Подыхаю, как загнанная кляча, но до первого этажа мы наконец добираемся. Если б обратно не надо было переться на четырнадцать этажей вверх с Ивонной на спине, плюнул бы я на все эти соусы карри и рванул бы прямиком домой. В ожидании, пока я отдышусь, Ивонна смотрит на лимуз. Рядом с ним торчит Ричи Джонс со своей компашкой.

— Говорила я тебе, это кто-то из твоих дружков-дилеров, — говорит Ивонна. — Может, он и вступил в клуб миллионеров, а все не может уняться и продает бедным ребятишкам порошочек по пять фунтов.