Я вовсе не стремлюсь сделать из адмирала Владимирского злодея. Современники вспоминают о нем как о порядочном и хорошем человеке. Часто приходилось слышать от ветеранов, что Лев Анатольевич был просто очень невезучим человеком Так ли это было на самом деле, я не знаю, но то, что в 1943 году Владимирский был явно не на своем месте, — с этим, думаю, согласится большинство читателей.

Самым опытным из адмиралов, находившихся 6 октября на КП Черноморского флота, был вице-адмирал Георгий Андреевич Степанов. Окончив Морской корпус еще в 1911 году, он прошел всю Первую мировую и Гражданскую войны, участвовал в знаменитом Ледовом походе Балтийского флота в 1918 году. В дальнейшем Степанов был на различных командных должностях, руководил военно-морской академией, являлся заместителем начальника Главного штаба ВМФ. Степанов также был наказан Сталиным за события 6 октября. Почему? Точного ответа на этот вопрос у меня нет. Возможно, что он прибыл на ФКП флота раньше Кузнецова, а потому нес свой груз ответственности за безграмотные действия штаба ЧФ. Однако все же предпочтительнее другая версия. Наказывая Степанова, Сталин на самом деле наказывал не его, а Кузнецова. Степанов, как и Владимирский, входил в круг ближайших соратников наркома ВМФ. Самого Кузнецова Сталин трогать не стал, а вот на примере Степанова показал, что знает и о вине наркома.

За потерю трех кораблей Степанов был разжалован Сталиным до контр-адмирала, снят с должности НГШ ВМФ и отправлен с понижением начальником ВМУЗов. Когда гроза прошла, Кузнецов добился назначения Степанова ВРИО НГШ ВМФ, а несколько позднее восстановил его и в вице-адмиральском звании. В 1948 году Степанов был арестован в связи с печально знаменитым «процессом адмиралов», судим вместе с Н.Г. Кузнецовым, получил 10 лет тюрьмы. В 1953 году, после смерти Сталина, его реабилитировали и второй раз восстановили в звании. Умер Георгий Андреевич в Ленинграде в 1957 году.

У победы, как известно, всегда много отцов, зато поражение всегда сирота — это старая и хорошо известная истина Однако есть свои авторы и у поражений.

Не может не вызвать удивления воистину «новаторское» решение оперативного управления Черноморского флота, одобренное и утвержденное командующим вице-адмиралом Владимирским. Вопреки элементарной логике штаб флота спланировал набеговую операцию так, что в отличие от всех предыдущих походов, когда корабли, действуя у побережья противника, отрывались от него за 2–3 часа до рассвета, но этот раз артудар по портам было решено почему-то произвести с рассветом 6 октября. Подход кораблей на дальность радиуса действия наших истребителей дальнего действия планировался при этом только на 9—10 часов утра. Таким образом, корабли заранее обрекались на долговременные атаки авиации противника во время своего отхода в светлое время суток.

Называя вещи своими именами, можно с грустью констатировать, что именно штаб ЧФ во главе с командующим флотом заранее обрекли участвующие в операции корабли на верную гибель. Ведь кто-кто, а они прекрасно знали, что флот не имеет никакой возможности надежно прикрыть отходящие корабли достаточным количеством дальних истребителей дальнего действия даже после пресловутых 9—10 часов утра!

Поразительно, но преступная халатность операторов штаба ЧФ и командующего флотом при планировании операции не нашла своего отражения ни в одном из документов, посвященных трагическим событиям 6 октября. Что это — вопиющее непонимание прописных тактических истин или опять наша надежда на вечное «авось»?

О вопиющей безграмотности в организации операции 6 октября предпочитают молчать практически все издания. Оно и понятно: если признать преступное планирование операции, то тогда становится совершенно ясно, кто на самом деле несет всю ответственность за произошедшую трагедию. Поэтому нечестно обвинять Сталина в том, что он необоснованно расправился с командующим Черноморским флотом. Уж кто-кто, а Верховный Главнокомандующий детально разобрался в событиях 6 октября и совершенно точно определил степень вины каждого из начальников в происшедшем.

А вот мнение об организации набеговой операции 5–6 октября бывшего командира эсминца «Бойкий» Г.Ф. Годлевского.

«Управление кораблями в боевой обстановке было громоздким и усложненным. Специальной таблицы условных сигналов (ТУС), которая в такой тяжелой обстановке могла значительно ускорить и упростить обмен телеграммами между кораблями и берегом, не составлялось. Кроме того, радиообмен нарушался из-за неисправности средств связи на кораблях.

Одновременная гибель трех новых кораблей — лидера и двух эскадренных миноносцев, естественно, произвела тяжелое впечатление на личный состав эскадры. На информациях, проводившихся на всех кораблях эскадры, люди сдержанно выслушивали горькую правду о гибели товарищей, каждый моряк давал клятву отомстить за боевых друзей…»

Потеря трех боевых кораблей и многих сотен боевых товарищей не могла остаться незамеченной на Черноморском флоте. Думаю, что больше всего людей потрясла не просто гибель кораблей (война, есть война), а та бездарность, с какой они были угроблены.

Из политического донесения начальника политотдела эскадры Черноморского флота капитана 1-го ранга В. Обитина: «Настроение личного состава эскадры в связи с гибелью кораблей. Известие о гибели кораблей было воспринято личным составом эскадры исключительно болезненно. Жалея о больших потерях эскадры и скорбя о погибших товарищах, многие офицеры и краснофлотцы плакали… Наряду с общим здоровым политическим и моральным состоянием имели место и отрицательные высказывания. На гвардейском крейсере “Красный Кавказ” в кубрике электриков найдена анонимная записка следующего содержания: “Милый Фриц! Ты хоть и в чужом море, а мне придется, видимо, утонуть в своей хате!” Автор не найден. Ведется расследование.

В ряде высказываний некоторые краснофлотцы проявляют малодушие и трусость.

Краснофлотец Штылов (крейсер “Красный Кавказ”), узнав о гибели кораблей, сказал: “Вот теперь и воюй, пойдешь в море, и тебя утопят! А зачем зря погибать?”

Краснофлотец Ганьцев с того же корабля сказал: “Ну, теперь в море и не показывайся, сразу же утопят!”

Старшина 2 статьи Ткаченко (эсминец “Бойкий”) сказал старшине 2 статьи Федорову. “Зачем ремонтировать автомат, все равно, если налетят “козлы” (т. е. “лаптежники”. — В.Ш.) он не поможет!” Некоторые краснофлотцы высказывали желание списаться с кораблей на берег… Многие краснофлотцы выражают неудовольствие по поводу того, что над нашими кораблями было мало нашей авиации.

Старшина 2 статьи Чудовищ со сторожевого корабля “Шторм” заявил: “Очень глупо сделали, что послали корабли. Они не могли причинить такого ущерба немцам, сколько стоят сами”.

Краснофлотец Винник (сторожевой корабль “Шторм”): “Еще рано было посылать туда корабли, а то вот загубили три корабля!”

Отрицательное настроение по своему характеру сводится главным образом к следующим вопросам:

1. Реакция на недостаточное обеспечение кораблей авиацией сопровождения.