Потолок опускался все ниже по мере того, как Стивен продвигался вперед, пока ему не пришлось ползти на животе, почти упираясь носом в камень. Он был подвержен легкой клаустрофобии, но без особого труда подавлял страх. Стивен был уверен, что теперь все идет, как нужно. Кроме того, он знал, что как минимум двое сумели проделать этот путь до него и выжить.

Вскоре его уверенность стала определеннее, пол стал постепенно опускаться, лаз стал шире и через некоторое время Стивен оказался в туннеле, который продолжал уходить вниз.

Как давно здесь текла река? Как давно в скале пробили этот проход? Наверняка с тех пор прошло очень много времени.

А сколько лет миру?

Стивен не слишком часто задумывался над этим вопросом. Конечно, ученые проводили исследования, и он даже читал кое-что на эту тему; когда учился в колледже. Существовало множество различных предположений, но, в конечном счете все свелось к двум теориям: или мир создан всего несколько тысяч лет назад или он непостижимо и неисчислимо стар.

До сих пор Стивена более всего на свете занимали древнейшие тексты и языки, а самым древним текстам было около двух тысяч лет. Именно тогда и началась человеческая история. Но до того была еще история скаслоев, о которой почти никто ничего не знал. Как долго скаслои держали рабов? Сколько времени существовала их цивилизация? И было ли что-то до нее?

Стивен вдруг решил, что это очень важные вопросы, поскольку ему показалось, что воде потребовалось бы невероятно много времени, чтобы проделать туннели в камне, уйти из них, сделать новые и вновь повторить этот процесс. Конечно, святые могли построить пещеры, когда они создавали сушу, но зачем тогда делать их такими, словно они являются результатом процессов, длившихся тысячи и тысячи лет? Несомненно, святые могли — вот только зачем?

А если святые это выдумки, если сила есть нечто, существующее само по себе, то, как давно она появилась? И откуда взялась?

Сколько раз с начала времен кто-то — или что-то — проходил этот священный путь, и что с ними происходило в дальнейшем?

Эта мысль полностью завладела Стивеном. Он знал, что до сих пор лишь Виргенья Отважная и Каурон прошли этот путь. Виргенья Отважная использовала силу, чтобы покорить и уничтожить скаслоев. Каурон умер, так и не воспользовавшись обретенным могуществом — так считалось. Иначе он бы помешал появлению Проклятых святых, не допустил бы Колдовских войн и нечестивого правления Джестера Черного.

Виргенья Отважная спасла людей и сефри от рабства. Каурон умер и не сумел помешать возрождению зла скаслоев. А теперь хаос и ночь возвращаются, и Стивену нужно пройти священный путь, обрести силу и все исправить.

Неужели все так просто? Тот ли он человек, который должен это сделать? И ждет ли его успех — или он потерпит поражение, как Каурон?

Он потряс головой. Почему скаслои не ходили священными путями? Они наверняка о них знали. Отчего же они отказались от их могущества?

— Потому что святые любили нас, — сказал вслух Стивен. — Они любят все правильное и достойное.

Однако последние слова прозвучали так глупо, что Стивен вдруг понял: он в них больше не верит.

Следующим местом оказался водоем с очень холодной водой. Стивен без колебаний подошел к нему и опустил в воду руки, и в тот же миг услышал голос. Он говорил на древнем тиуде, но прежде, чем Стивен сумел его расшифровать, к нему присоединился десяток других голосов, потом еще пятьдесят, тысяча, сто тысяч. Стивен почувствовал, как зашевелилась его челюсть, потом он уже больше ничего не ощущал, а его разум кричал, чтобы быть услышанным, чтобы сохранить свою индивидуальность, чтобы его не смыл океан рыдающих, умоляющих, уговаривающих голосов. Они слились в один голос, говорящий все и ничего, звук понимался выше и выше, а потом исчез.

Стивен заморгал и вытащил руки из водоема, но понимал, что уже слишком поздно, поскольку все еще слышал последнюю ноту, повторяющуюся в его сознании и ждущую подходящего момента.

Она стремилась поглотить его.

И хотя он продолжал отчаянно бороться с голосами, они вновь и вновь пытались выбраться на поверхность, но уже не из водоема, а из его собственной головы. И он знал — как только это произойдет, они унесут с собой его разум.

«У всякого священного пути есть предел. Все пути что-то от тебя требуют. Они забираю, и они дают. Если я не пройду данный путь до конца, то стану одним из этих голосов. Мое тело будет голодать. И я никогда не увижу Эспера, Винну и Землэ.»

Он заставил себя встать, пытаясь подавить панику; шорох голосов медленно стихал.

«Я закончил. Значит, я закончил.»

ГЛАВА 8

ЗО БУЗО БРАТО

Стражи провели Казио по коридорам на кухню, где возле огромного очага работали краснолицые женщины в желтовато-коричневых передниках и белых шарфах, которыми они повязывали головы. Быть может, они захотят меня зажарить, или хотя бы этим испугать, подумал Казио, но его лишь провели через кухню, как раз в тот момент, когда его нос уловил соблазнительные ароматы вареной говядины и яблочного уксуса и он почувствовал, как сильно ему хочется есть.

Казио посмотрел на большой нож со следами свежей крови, лежащий на кухонном столе. Если бы до него добраться…

Идущий вслед за ним страж ткнул его в спину своим мечом.

— Нет, — сказал он. — Даже не думай. Мне приказали сохранить тебе жизнь, но никто не запрещал тебя покалечить.

Казио полуобернулся назад.

— Вас шестеро, и вы все равно меня боитесь. Дайте мне нож — и пусть у вас останутся мечи. А я покажу этим леди, что такое настоящий мужчина А то вряд ли они вообще видели настоящих мужчин. У верен, что вы, парни, давно лишили их этого приятного зрелища.

Казио заговорил громче:

— Ну, так как, леди? Вы б хотели немного развлечься?

— Я не против, — ответила одна из женщин. У нее уже появились морщинки, но они ее не портили.

— А ну, заткнись, — сказал другой страж.

— С чего бы это? — осведомилась женщина. — Что ты со мной сделаешь?

— Тебе лучше не знать.

— Угрожаешь женщинам, — сказал Казио. — Ты очень, очень смелый.

— Послушай, ты, мерзавец…

— Не глупи, — вмешался третий страж. — Он специально пытается вывести тебя из себя. Сохраняй голову на плечах и выполняй приказы.