От возможности такого замечательного слияния археологии с легендой захватывает дух, но оно еще не доказано. Руины Трои — это предание, а Троя VI — город, с которым Микены поддерживали отношения, город, соответствующий указаниям преданий. «Обращение города в курган и руины» часто было итогом ассирийских осад. Можно предположить, что это именно то, что аргивяне сделали с городом Приама, как, согласно преданию, они сделали это и с Фивами. (Павсаний подтверждал, что стертая с лица земли фиванская Кадмея оставалась запретной зоной еще и в его дни.) Предание, того и гляди, окажется подтвержденным открытиями современной науки.

Рассмотрим последний вопрос, связанный с судьбой Трои VI. Мог ли деревянный конь быть микенским осадным орудием? Во всяком случае, так думал Павсаний: «Всякий, кто не считает троянцев полными глупцами, поймет, что конь был на самом деле инженерным приспособлением для проламывания стен». И сказание подчеркивает, что стена оказалась проломленной, когда коня втащили в город. Могло ли это быть искаженным воспоминанием об осадной машине? Такие машины использовали в ближневосточных войнах того времени. Могучие «деревянные кони», в которых сидели вооруженные воины, были таранами — ими вышибали ворота городов. Наиболее эффективные образцы изготавливались в Ассирии, начиная с XII в. до н. э., но у нас нет никаких доказательств, что подобные устройства применялись в Эгейском мире в XIII в. до н. э. Очень привлекательно и опять недоказуемо.

Так что тема Трои VI куда более открыта для обсуждений, чем казалось Карлу Блегену. Возможно, при детальном изучении журналов раскопок всех трех исследователей Гиссарлыка удастся выявить новые данные. А до тех пор следует остерегаться проблем, окружающих датировку и обстоятельства гибели величайшего города на Гиссарлыке.

ДАТА ТРОЯНСКОЙ ВОЙНЫ

Анализ керамики позволяет ориентировочно установить дату падения Трои VI. Следом за этим событием почти полностью прекратился ее импорт: только один черепок микенской керамики XIII в. до н. э. можно надежно приписать городу VIIa (площадка была так перекопана, что, как подозревал Блеген, остальные образцы могли быть выворочены из слоя Трои VI). Если отнести падение города к 1275–1260 гг. до н. э., то это хорошо совпадет с хронологией хеттских писем. Это годы царствования Хаттусили III, при котором отношения хеттов с царством Аххиява были особенно враждебны. В это же время, как мы видим из табличек с линейным письмом Б, сохранившихся в Пилосе (около 1220 г. до н. э.), греки совершали разбойничьи набеги на северо-восток Эгейского мира, будь то остров Лемнос (атакованный, согласно Гомеру, армией Агамемнона) или материк в Асвии, область к югу от Троады, куда Гомер отправил воевать Ахилла. Если отнести падение Трои на указанные выше годы, то оно приходится на годы жизни Алаксанда из Вилусы, которого есть основания считать Александром из (В)илиона. В любом случае, мы можем отметить вероятность того, что во времена Хаттусили у греков (Аххиява) и хеттов было столкновение по «вопросу Вилусы». Это все примечательные совпадения, позволяющие предположить, что память, хотя и смутная, об этих событиях лежит в основе сохраненного Гомером предания. Как мы уже видели, греческий эпос очень специфичен там, где дело касается Трои. Предание, очевидно, обрело форму к VIII в. до н. э., включив в себя элементы, восходящие к бронзовому веку. Если мы добавим к перечисленному возможность того, что великий город Троя VI был разграблен и намеренно опустошен, то придем к подтверждению главных моментов предания, а именно: что Троя действительно стояла на Гиссарлыке, что она была городом Гомера и что, как и говорил Гомер, греки бронзового века атаковали и разграбили ее. Очень заманчиво отнести это событие к 1260 г. до н. э., времени кризиса на западе государства Хаттусили.

ПОСЕЩЕНИЕ ТРОИ ГЕРОИЧЕСКОГО ВЕКА

Итак, мы можем почувствовать некоторую долю уверенности, определяя, на какую Трою ссылается Гомер. Троя, прославленная в эпической поэзии, возможно, еще до окончания микенской эры, — это Троя VI последней, великой фазы своей жизни, приблизительно с 1375 г. по 1275–1260 гг. до н. э. Как мы видели в главе о Гомере, хотя некоторые эпитеты, прилагаемые к городу, просто шаблонные определения, многие из них настолько специфичны, что должны относиться к поселению на Гиссарлыке. Эти эпитеты заметно подкрепляют предположение, что гомеровской Троей должна быть поздняя Троя VI, так как сейчас, когда мы знаем, что падение Трои VIIa произошло слишком поздно для Троянской войны, такой вывод становится еще логичнее. Последние фазы Трои VI, с кульминацией в Трое Vlh, были временем архитектурного, экономического и торгового расцвета города, а микенские контакты с ним были наиболее интенсивными.

Что увидел бы путешественник бронзового века, направляясь в Трою в середине XIII в. до н. э.? Соберем воедино свидетельства, обнаруженные Шлиманом (хотя и невольно), Дёрпфельдом и Блегеном, добавим к ним подробности о Трое VI, уничтоженные Шлиманом, но восстановимые по его журналам. Мы совершим путешествие, подобное совершенному по Микенам в период расцвета, но на этот раз мы приблизимся к городу издалека, по одному из торговых маршрутов, который напомнит нам, что, по данным археологов, Троя-Гиссарлык была важным пунктом, независимо от ее роли в греческой легенде, и что ее жизнь зависела от контактов города с внешним миром — с Анатолиев с Эгейским миром и дальними странами.

Наше воображаемое путешествие начинается на греческом торговом корабле, доставляющем груз медных слитков с Кипра. Может быть, здесь и необработанная слоновая кость, купленная в Энкоми, и несколько корзин кипрской керамики, столь любимой троянцами, с характерной росписью «лесенкой» или заштрихованными ромбами. В горшках опиум, тмин и кориандр. Корабль идет вдоль берега, прижимаясь к нему, «как ребенок к колену матери», как сказал об этом Александер Кинглейк: от острова к острову, от мыса к мысу, заходя в крохотные порты на немногих населенных участках, где с трудом сводят концы с концами люди бронзового века. Именно такую торговлю наблюдали много позже англосакс Зевульф, испанец Клавихо, Эдвард Кларк. Они останавливались в таких же безопасных гаванях, торговали такими же товарами и готовили на камбузе такую же еду. На нашем судне это рыбные кебабы на вертеле, поджаренные над огнем, разведенном в камнях, которые служили судну балластом. Эти подробности могут подтвердить археологи.

Путешествие от Кипра до Трои занимало месяца два, а то и больше — никакого отличия от VIII в., когда англосакс Виллибальд находился в море с 30 ноября до следующей Пасхи (724–725 гг.), или XIX в., когда Александер Кинглейк в 1834 г. затратил 40 дней на переход от Смирны до Кипpa. Лишь появление пароходов и телеграфа изменило неподвластные времени реалии Эгейского судоходства. Наш корабль будет заходить на Родос, Кос и в Милет с его микенскими поселениями, в Книд и Зефир, в Иасос с его булыжными мостовыми и рыбными лавками. Хоть и малонаселенные, эти острова не были теми бесплодными землями, что мы видим сейчас. Еще в XV в. путешественники рассказывали об их исключительном плодородии.

Из Милета капитан возьмет курс на Самос, пройдет бурными и ветреными проливами мимо Икарии. Затем мы проплывем вдоль Хиоса, самого богатого из всех островов Малой Азии, и ветер донесет ароматы фруктовых садов и оливковых рощ. С Хиоса, согласно пилосским табличкам, азиатских рабов отправляли трудиться в материковые дворцы, и «Хиосом» писцы бронзового века, вне всякого сомнения, называли естественную гавань Эмборио на южной оконечности острова, где на крутом мысе с чудным видом через пролив на холмы Малой Азии, над укрытой от ветров бухтой, стояло микенское поселение. В табличках линейного письма Б остров называется Ки-си-ви-я. Предполагается, что это финикийское слово, название мастики, смолистых выделений мастиковой фисташки, которые высоко ценились в древности.