Усадьбу брали штурмом. В прямом смысле этого слова. Ни на что умное и заковыристое попросту не было времени. По двору и саду бегало с дюжину здоровенных и злых псов. Травить бесполезно, потому как есть что ни попадя не приучены. Тут обществ защиты животных нет, а потому в собачек наука вдалбливается старым как мир методом кнута и пряника. И первичен тут именно что кнут.

Первыми шли извечные напарники Сашка и Муром. Товарищи разом взметнули их на высокую ограду. Те в свою очередь, проявляя чудеса эквилибристики сноровисто и быстро пристроились наверху, и тут же перевели свои воздушки с раструбами глушителей в боевое положение.

Причем проделано это было совершенно бесшумно. Состав какой-то мази, показанной лешакам одним охотником, напрочь заглушил их запах. Так что собачки даже не поняли от кого им прилетел горячий свинцовый привет. Иван даже не брался предполагать, что там и как, умудрились рассмотреть эти двое лешаков, но их жертвы даже нормально проскулить не смогли.

Так, послышалось что-то такое едва различимое и жалобное. Все. Больше ни звука. И это при том, что собаки в принципе не умеют получать ранения молча. По малейшему поводу поднимают такой визг, что хоть уши затыкай, и бери в кулак свое сердце, исходящее жалостью.

— Чисто, — скорее выдохнул, чем произнес Сашка, и оба лешака, скользнули за ограду.

После них проследовали еще две пары, и только следом за ними Иван с Борисом и Емелей. А и по праву. Иван уж давно не мог соперничать с парнями ни по умениям, ни по боевому опыту. Он все больше иным пробавлялся, пока его лешаки гоняли по лесам и долам разбойничьи шайки, ляхов да наемников. Телохранители же, все больше заточены под охрану, а не под атаку. Словом, каждый должен заниматься своим делом.

Когда Иван не без труда преодолел ограду, послышалось еще несколько приглушенных хлопков. И, таки визг собаки, которой досталось хотя и серьезно, но не свалило наглухо. От этого Иван реально почувствовал как у него заныли все тридцать два зуба.

— Кого там… Хк-к.

— Сашка, — выдохнул Карпов.

— Жив, — коротко бросил парень, имея ввиду холопа, вышедшего на шум.

Отряд быстро распался на пары и двинулся выполнять задачи согласно наскоро разработанного плана. Надлежало вывести из строя и связать всю прислугу и домашних купца. Убивать Иван запретил. Только в самом крайнем случае. То есть, если убивать будут самих лешаков. И никак иначе. Остальных глушить, и связывать.

Сашка с Муромом стремительно проникли в дом. В руках Сашки появился небольшой фонарь. Чиркнуло колесико. Полетел яркий сноп искр. И вот за круглым стеклом появилось ровное ацетиленовое пламя, и перед лешаками появился освещенный коридор.

Компактные карбидные фонари с системой поджога и отражателями, появились сравнительно недавно. Но тут же стали весьма популярными. Все было за то, что под их производство придется налаживать отдельный завод. На паях, ясное дело. Если хвататься за все, что ему на ум приходит, никакой жизни не хватит.

Иван так же воспользовался фонарем. Ага. С освещением оно куда как лучше получается. Вот и у Бориса с Емелей в руках появились фонарики. Дверь вправо. Карпов неуклонно движется за лешаками, прокладывающими путь. Емеля скользнул в проем, проверяя помещение. Дверь влево, и туда устремляется Борис. Эти действия оговаривались предварительно.

Второй этаж. С улицы доносится лай, тут же сменяющийся громким визгом. И следом лай сразу нескольких собак, сзади дома. По описанию Луки, там имеется сад. Ноги обутые в поршни ступают совершенно бесшумно. Дом купец содержит в полном порядке, не скрипнула ни одна половица. Да только толку от этого…

— Кто тут? — Голос встревоженный, и в то же время угрожающий.

Хлоп-п!

— А-а-а, с-су-у!..

Хлоп-п!

— Уйо-о!..

— Лежи не дергайся, — это уже Муром, навалившийся на купца.

Угу. Один светит и страхует, второй играет первую скрипку. А вот Емеля и Борис. Разом скользнули в комнату откуда появился купец. Женский вскрик. Хлесткий удар. Возня. И вот в дверях появляется Емеля.

— Баба. Порядок, Борис вяжет.

Иван глянул на купца, сверлящего ненавидящим взглядом людей с прикрытыми платками лицами. Вот же пас-скудник. А где страх? Ага. Вот он. Пришел вместе с осознанием, что на помощь в общем-то рассчитывать не приходится.

— Гадаешь, кто это к тебе в гости припожаловал? — Не выдержал Иван.

При этом он наблюдал за тем, как связанному по рукам и ногам купцу, водворили в рот кляп. Теперь же наскоро накладывали повязки на правую руку и правое бедро. Ага. А вот и пистоль лежит на полу. Странно, но при падении курок не спустился. Вот значит как. Боевитый купец. Оружие в спальне держит.

— Понимаю, догадаться трудно. Слишком многих на тот свет спровадил. И счет могу предъявить откуда угодно. Но ты потерпи. Недолго осталось. Вот выберемся за городскую стену, а тогда уж и поговорим. Муром?

— Порядок. Повязки наложил. Так себе работенка, но кровью не изойдет, — доложил лешак.

— Вот и ладушки. Борис?

— Закончил уж, — появляясь в дверях, ответил здоровяк телохранитель.

— Все уходим.

Отход прошел куда быстрее, чем штурм. Вот только под нескончаемый собачий аккомпанемент. В лай оставшихся в живых жилинских псов, влился хор соседских сторожей. Что не говори, а слобода не из последних, и в каждой усадьбе собак предостаточно. Что не говори, а правильно воспитанный пес куда надежнее человека, потому как никогда не предаст.

Город покидали через прореху указанную все тем же Лукой. Их вообще хватает во всех городских стенах. Потому как протяженность слишком большая, содержать же их в порядке, удовольствие довольно дорогое. Опять же, случись враг и та прореха не особо-то и поможет. Причем не только штурмующим, но и диверсантам. Уж горожане-то знают, откуда к ним может прийти беда. Но зато ими можно воспользоваться вот так. Когда нужно по воровски проникнуть за стены, или выскользнуть наружу.

Лошади с коневодом нашлись именно там, где и должны были быть. Как и двое товарищей отправившихся за Захаром.

— Как у вас?

— Порядок, Иван Архипович, взяли тепленьким. Спит. Думается мне, он так и не понял, что с ним случилось.

— Ну и сладких снов ему. Напоследок.

— М-м-м.

— Что купец понял кто я? Вот и молодец. Возьми с полки пирожок. Дурень ты, Игнат Пантелеевич. Тебе еще когда сказано было, чтобы ты дурью не маялся и обходил меня стороной. Дважды было сказано. А ты что же?

— М-м-м.

— А не интересно мне, что ты там хочешь сказать. Прибереги все это для пыточной и совета бояр господина Пскова. Муром, перевяжи его как положено. Он должен доехать до места живым, и способным к разговорам.

— Все сделаю в лучшем виде, Иван Архипович. Даже не сомневайся. Даром что ли с нами убивал время лекарь.