Прежде, чем распахнуть двери гостиной, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Позволила закрыть на секунду глаза, повторила про себя слова о своей невиновности, и только убедившись, что «мантра» про себя прочитана, от начала и до конца, распахнула двери, даря всем присутствующим свою шикарную улыбку, отличное настроение и себя в целом. Конечно, это была маска, для сидящих за столом людей. Единственный человек, на котором я чуть дольше задержала взгляд, был мой бывший. Будто хотела наверняка убедиться в его присутствии тут. Димка сидел рядом с моей сестрой. Хотя, где ему еще быть. Он же теперь официально, как две недели жених.

Как и ожидалась, встречали меня с напряженными лицами.

— Господи… — выдохнула мама, приложив руку к груди. Будто не дочь увидела, а выскочившего черта, из табакерки.

— Это всего лишь я, — через чур вдохновенно, произнесла, оглядев всех присутствующих по очереди. Они напоминали мне оловянных солдатиков. Таких же не живых, не подвижных и холодных. С открытыми широко глазами, которые смотрели только на меня. Даже не мигая. Я могла с уверенностью сказать, что мое появление сделало их таким. — Всем привет!

— Явилась, — буркнула сестра, вздернув подбородок.

Ее отпустило первую. Смотрела на меня с вызовом, перейдя сразу в наступление. Залпом выпила бокал вина и с громким стуком поставила его на стол, что-то шепнув жениху.

— Ага, явилась, — ответила я в ее же манере, не обратив равным счетом никакого внимания, на «шпильку» брошенную в меня. — У папы день рождение, как я могла пропустить?! А, вы, как посмотрю, готовились. Стол, как всегда ломиться от всяких вкусностей. О, и моя любимая запеченная рыба.

— Вообще-то папина, — Вика прыснула очередной порцией яда. Она специально меня злила.

— И моя. Все же мы родственники. Ну, это я так напомнила для всех. Мало ли. Может кто-то позабыл, — принялась я играть роль полной дурочки.

Мы смотрели друг другу в глаза, но потом Вика все же не выдержала, отвернулась. Снова схватилась за бокал.

— Девочки, ну что вы, в самом деле? — наконец-то, еще один оловянный солдатик ожил в лице мамы.

Она встала со своего места и подошла ко мне и даже обняла. Вознамерилась поцеловать, но потом передумала. Пальцами правой руки осторожно коснулась моих коротких темных волос. На какое-то мгновение ее взгляд остановился на моем лице. Не знаю, что госпожа Матвеева пыталась высмотреть в нем или прочитать в моих глазах, но, в конце концов, сказала:

— Привет, дочь. Присаживайся за стол. Мы уже начали праздновать. Ждали-ждали. Папа не жалует опоздавших.

— Да, я вижу, что ждали, — подтверждая ее слова, усмехнулась я, глядя на маму. Юлия Аркадьевна Матвеева, как всегда безупречно выглядела. И пусть сегодня был обычный ужин. Она могла себе позволить встречать гостей только при полном параде.

Естественно, для меня был отведен стул рядом с родителями Дмитрия. Подальше от сестры и ее жениха и от родителей. Мне будто еще раз напоминали, где мое место за столом в частности, да и вообще в семье. Мама собрала скромный ужин. Посемейному, так сказать. Родители, Вика с будущим мужем, я. Не могла же она пригласить всю элиту провинциального города, зная, что прибудет блудная дочь. Не сомневаюсь, для них будет более презентабельный банкет и в другом месте. Разве, что нашу семейную компанию разбавляли родители Дмитрия. Прокурор города Горин Андрей Николаевич, с красавицей женой Татьяной.

Оловянное царство к этому времени начинало оживать. Вот и папа вернулся и сел во главе стола. Как и предполагается на таких мероприятиях, было отведено время для поздравительных тостов, а когда они закончились, за столом потекла беседа. Я невольно присматривалась и прислушивалась, улавливала косые взгляды. Очень хотелось вздохнуть. Очень-очень, но делать этого было нельзя. Сегодня мне надлежало улыбаться. В кругу «любимых» родственников. Ради приличия родители все же поинтересовались о моих делах и дежурного ответа «хорошо» им оказалось достаточно. Под пристальным взглядом любимых родственников, с наигранным аппетитом поедала запеченную рыбу. Кстати очень вкусную. Готовила ее точно не мама. Она рыбу готовить не умеет в любом виде, да и не любит.

— Как твоя работа в Москве, Алена? — неожиданно спросил меня папа Димы. — Освоилась?

С Андреем Николаевичем я была знакома лично. Это знакомство состоялась еще, когда мы с его сыном приняли решение жить вместе и Дима считал своим долгом познакомить меня со своими родителями. Знакомство это было приятное. В семью Гориных меня приняли. Чуть позже с отцом Дмитрия меня свела работа, что было совсем неудивительно. Городская прокуратура была в тесном контакте с адвокатами. Не всегда этот контакт был приятным, но работать приходилось. Прокуратура является надзорным органом, которая в том числе стоит на страже интересов граждан. Правда, иногда приходится им об этом им напоминать различного рода жалобами.

— Да, все отлично, — ответила я.

— Вижу, принятое предложение о работе, оказалось выгодным, — улыбнулась вполне искренне Татьяна Викторовна. — Тебе безумно идет новая прическа и новый цвет волос. Похудела только.

— Я всем довольна. Спасибо. Работы, действительно, много и это хорошо. Деньги сами собой не размножаются. Их нужно зарабатывать. Мне дали возможность выбрать сферу права. В этом направлении и тружусь.

— И какую? — услышала я вопрос.

Мама решила проявить интерес. Я перевела взгляд на нее. Родительница ждала ответа. Искусная имитация участия в жизни дочери. Сегодня мама позволила себе небывалую роскошь. К тому же ее, вдруг возникшее внимание, настораживало меня.

— Семейное право, — сказала я, заметив, острый и холодный взгляд сестры, направленный в сторону мама. Почему-то у меня это вызвало усмешку, и скрывать я ее не собиралась.

— Семейный юрист, значит.

— А вот ты зря Юля вздыхаешь, — заметил Андрей Николаевич. — Перспективное направление. Да и статистика по разводам говорит о том, что ваша дочь не останется без куска хлебе. Современные реалии диктуют свои правила, — развел он руками. — Грамотное и умное решение. Поддерживаю.

Признаться, я не ожидала похвалы и даже почувствовала смущение. После нашего расставания с его сыном, Горины занимали полный нейтралитет. Приняв новую любовь сына. Правда ходили слухи, что были очень недовольны поступкам сына и его выбором. Одна из моих знакомых рассказывала, что госпожа Горина влепила сыну знатную пощечину на глазах у новой невестки. Это, конечно же, не означало, что ее благосклонность распространялась исключительно на меня. Это означало, что за совершенный поступок родители сына по головке не погладили.

— Очень жаль, что такие кадры уезжают в столицу, — тем временем продолжал мужчина. — Ну, ничего жизнь большая, может, еще вернешься.

— Не слушай его, Алена. Строй карьеру, а лучше замуж за москвича, — подмигнула мне Татьяна.

— Почему бы и нет, — загадочно улыбнулась я, пригубив немного вина.