— Знаете, я вдруг поняла одну интересную вещь, — все же решила я поделиться с ними, вдруг осенившей меня мыслью, аккуратно встав из-за стола и задвинув его. — У вас же ничего нет кроме напускной идеальности. Иллюзия семьи. Ради призрачной картины счастливой, чистой, святой семейной жизни вы готовы притворяться и идти на все возможные и невозможные жертвы. Переступить через самое дорогое — детей, сестру. Я не хочу быть похожей на вас. Я не хочу в этом участвовать. Я не хочу быть часть вашего спектакля перед людьми, которым абсолютно нет никакого дела до нас. Я не хочу быть частью вас.

— Алена, хватит, — довольно резко одернул меня отец. — Прекрати немедленно. Строишь тут из себя…Нас с матерью позоришь при уважаемых людях. Юля, забери у нее бокал с вином. Кажется, лишнего выпила.

— Кого? Кого я из себя строю, пап? Чем именно позорю? — с готовностью переспросила я.

— Обиженную и брошенную жертву, — отразил отец мой выпад. Это был настоящий удар под дых, с которым нужно было справиться. — Надо жить дальше. Так случилось. Никто не виноват, что они полюбили друг друга. Это нужно принять и понять. От тебя уже ничего не зависит.

— Да причем здесь любовь? — все же позволила я своим эмоциям взять верх над собой. — Она даже не задумалась ни на секунду, спать ли ей с моим мужчиной или нет. Ведь сестренка точно знала, что ее простят и поступят так, как хочет она и только она. А, вы? Вы все знали. Несколько месяцев. Как вот он с ней кувыркался в одной постели, а потом ко мне возвращался. В мою постель. Имел нас обоих.

— Не кричи, Алена, — сухо попросила мама, отгораживаясь от моих обвинений и загораживая собой Вику.

Театр абсурда!

— А я хочу кричать, — воспротивилась я. — А, что? Ты снова боишься, что кто-то услышит? Да, мне до этого нет никакого дела. Это мой такой же родительский дом. Или мне нужно спросить у вас всех разрешение, что в этих стенах говорить? Громко или тихо?

— Это наш с отцом дом! — отчеканила мама каждое, ткнув в себя пальцем. — Прекрати, немедленно. Я буду решать, кому и в каком тоне вести беседы. Не ты. В чем ты нас обвиняешь? Если бы мы тогда пошли на принцип, то вы бы обе были несчастны. Мы из двух зол выбрали одно. А ты сильная — справишься. Красивая. У тебя будет другой мужчина. Твой. К тому же люди… Им не запретишь судачить. Мог бы быть грандиозный скандал. Отцу такая слава не нужна. Ты должна это понимать. Я могу понять твою обиду, но пора взрослеть. Перестать быть эгоисткой. У тебя бы все равно с Дмитрием ничего не получилось. Прими уже этот факт. Пусть они будут счастливы.

Я сжала зубы, сжала кулаки, собрала всю волю в кулак, что у меня осталась и произнесла:

— Совет да любовь. Только дело не в мужчине. Дело в вас. Вы подвинули меня. Перечеркнули прошлое, лишив меня родительского крыла и дома. Предали, в угоду своим интересам каким-то чудовищным интересам, которые к семье и детям не имеют никакого отношения.

— Ты говоришь совершенные глупости, — возразила мама.

Мне нечего было больше ей сказать. Да и не хотела, чувствуя полное бессилие. Как горох об стену. Он всегда будет отлетать. Ни на секунду не задержится, чтобы оглянуться, обдумать. Сейчас я сравнивала своих родителей с горохом.

— Будем считать, что цирк окончен, — выдохнув, сказала я. — Я сыта по горло вашей идеальностью. Купайтесь в ней сами, а мне пора. Вик, не нервничай так. Он мне не нужен. Дай бог, чтоб такое счастье было только твоим.

Я взяла сумку, собираясь покинуть отчий дом, еще раз посмотрела на родителей. Не хочу лукавить. Во мне теплилась последняя толика надежды. Зря! Меня никто не спешил останавливать. На их лицах отчетливо читалось раздражение и недовольство.

К черту!

— Молодец, Аленка! — похвалил меня уже в спину отец Дмитрия, чем заставил оглянуться. — Я уж думал, что этого никогда не случится. Собирайся, родная, нам тоже пора домой.

— Да ты что Николаич? — подорвался папа со своего места. — У меня коньяк. Выдержка-огонь. Сигары кубинские.

— Дим, у тебя дочь сейчас уедет, а ты трясешься над моим уходом. Ты же папа. В семьях все бывает. Ругаются, дерутся, скандалят. Знаешь, сколько я на таких посмотрел сидя в прокурорском кресле? Но они наши дети. Их нельзя, как котят взять и выбросить. Нельзя любить одного ребенка больше другого. Мы не в силах изменить то, что случилось между этими двумя, но по морде он заслужил. Не вериться, что говорю о собственном сыне. Я бы его вообще за яйца подвесил.

Я все же вышла из дома родителей, не дослушав, закрыла тихонечко дверь и, наконец, смогла выдохнуть, оставляя все обиды, разочарования там. С улыбкой на лице, смахнула все же пролившиеся слезы. Интуитивно повернула голову, окинула взглядом дом и поняла, что меня разглядывают через окно. Дима. Я махнула ему рукой на прощанье.

Оставшийся день перед отлетом провела у баб Маши. Не плакала и не печалилась. На звонки родителей не отвечала. Просто наслаждалась обществом близкого и родного мне человека, который понимал, не осуждал и кормил вкусными домашними пельменями и вишневым вареньем.

— Алена? — услышал я за спиной.

Обернулась. Увидела приближающуюся ко мне женщину лет тридцати пяти.

— Да, это я, а Вы…

— А я Марина, — улыбнулась приветливо она. — Рада знакомству.

Марина позвонила мне в понедельник утором, как только я переступила порог офиса. Оказалось, ее командировка закончилась раньше и уже к вечеру она ждала меня у себя в офисе. От столь заманчивого предложения отказываться не стала. Отпросившись у Морозова пораньше, заказала такси и отправилась на раскрытие тайн Мадридского двора.

— И я, — послав ей такую же ответную улыбку, невольно задержав на ней взгляд, чем это было положено.

Вкус у Загорского был что надо. На Марину было действительно приятно смотреть. Высокая, стройная, красивая. Я снова почувствовала укол ревности, но тут же себя одернула. Не о Загорском нужно думать, а о том, что важно в этот момент.

— Ален, у нас времени не так много, поэтому я попросила начальника службы безопасности изъять из отеля видеозаписи и просмотреть. Заранее. У нас есть кое-что интересное для Вас. Начнем с того, что номер Самойловой был забронирован за 4 дня до произошедшего события в нем.

Я вопросительно на нее взглянула. Не рановато ли для простого случайного знакомства? Ведь Елена утверждала именно о таком. Еще один плюсик в копилку моей интуиции.

— Сейчас все увидите, — заверила она меня, чуть понизив голос. Мимо нас проходили постоянно какие-то люди. — Идемте. В наших деловых интересах, оказать Вам поддержку. Мы бы не хотели иметь темные пятна на репутации отеля. К тому же, Соня просила. Признаться честно, когда Софья ко мне обратилась, я отнеслась к ее просьбе, как пустяковому делу. Но прежде чем предоставлять какую либо информацию о клиентах, даже по просьбе хороших друзей, поручила службе безопасности кое-что узнать, проверить.