на людей, – глухо сказал Сет. И это не был голос яростной песчаной бури – это был голос бури, несущей смерть.

– Почему?

– Они умирают. Смотрю на лицо прохожего и вижу, как постепенно плоть гниет, отваливается от костей. Официантка улыбается, а я вижу пустые провалы черепа на месте глазниц. Только боги остаются прежними. Но я все равно ощущаю ее, смерть. Как ты живешь с этим, Аид?

Сет повернулся, и Гадес увидел, что тот выглядит невероятно усталым. Похожим на Осириса.

– Моя сила тоже связана со смертью, но она иная. Я не вижу ничего такого. Для меня смерть – это как обратная сторона жизни. Она во всем, но не занимает главное место.

Он не был уверен, что хорошо объясняет, но Сета, кажется, такие слова устроили.

– Я пока не понимаю, Аид.

– Это сила Осириса, его восприятие. Думаю, это пройдет.

– А если нет?

По правде говоря, Гадес тоже не представлял, как неистовый хаос может принять спокойную всепоглощающую смерть.

Он волновался за Сета. Но верил, что тот справится.

И невольно вспомнил Фенрира, нежно проводящего по плечу сестры, но смирившегося и потухшего. Спросил:

– А ты бы мог смириться? С чем-либо. Принять поражение. Не бороться.

Сет посмотрел на него с удивлением, и в одном коротком слове снова взвивались бури, песок и хаос:

– Нет.

Гадес улыбнулся и хотел предложить в таком случае пойти на кухню и напиться. Но в этот момент завибрировал телефон, а в последнее время сообщения не возвещали ни о чем хорошем.

Это было от Зевса.

Во-первых, он сообщал, что Танатос и Геката теперь вместе.

Во-вторых, то ли их нашли, то ли они сами нашлись… но завтра оба будут здесь, с ними надо встретиться.

17

Томные поля асфоделей и ленивый переливчатый Стикс, утопающий в россыпи фиолетовых искр.

Восточные благовония, которые стелются по траве, путаются в кованых завитках беседки под перезвон браслетов.

Шелест ползущих по траве змей, далекий рокот бури и тявканье песчаных лисиц под бескрайним небом.

Тепло солнечного света, ластящееся к ладоням, отсветы неоновых реклам и смех, в котором искрятся лучи.

Персефона разливает чай в беседке Подземного мира. Нефтида раскладывает пастилу и легонько шлепает по рукам Амона, который хочет стянуть кусочек. Сет рассказывает о том, как сейчас выглядит Каир, а Гадес рассеянно слушает, нежно проводя рукой по спине Персефоны.

Она прячет улыбку и продолжает заниматься чаем. Иногда она задумывается, а как ощущают ее другие? Терпкой кислотой граната, тонким шлейфом весенних цветов или камнями, которыми обозначают могилы, и костями?

Может, всем сразу.

Персефона точно знает только одно: она на своем месте.

– Она твоя сестра, – сказал Анубис.

– Не совсем родная, – вставил Амон.

– Да что ты понимаешь в родственности!

Они готовы были зашипеть друг на друга растревоженными котами, но Софи куда больше интересовал предмет разговора, а не то, как эти двое начнут выяснять, кто прав.

– Давайте лучше про сестру, а?

Оба посмотрели на нее так, будто Софи оторвала их от чего-то чертовски интересного. Но Амон великодушно сказал:

– Ладно, пошли в бар.

– Ты всегда предлагаешь сначала выпить? – вздохнула Софи, покорно последовав за ним.

– Нет, иногда он ест! – Анубис расхохотался, за что получил от Амона еще один взгляд, полный наигранного возмущения.

С того момента, как эти двое встретились, они не переставали друг друга подкалывать, и если сначала это казалось Софи милым, то чуть позже она почувствовала, что начинает уставать. Насколько она поняла, Анубис и Амон были хорошими друзьями, но встречались не так часто – поэтому сейчас отрывались, заодно снимая напряжение последних дней.

Клуб Сета, сейчас стоявший полупустым, навевал странное уныние. Как будто это место оставили, бросили на произвол судьбы – хотя, может, в какой-то степени так и было. На дверях красовалась табличка, что клуб закрыт на неделю, а Нефтида уладила дела с персоналом, отправив всех в оплачиваемый отпуск.

Сейчас здесь сновал какой-то народ, Амон шепнул, что это кельтские божества. Где-то здесь находился и плененный Фенрир. Гадес, как и накануне, тоже пришел сюда и вроде беседовал с Зевсом – но Софи не видела ни одного, ни другого. Если вчера она проспала почти весь день, то сегодня решительно заявила Нефтиде, что поедет с ней.

И уже тут встретила Амона и Анубиса, которые рассказали о том, что здесь Геката – и она вроде как сестра Персефоны. Правда, чего-то внятного от них добиться было сложно, а Нефтида ушла искать вызвавшего ее Зевса.

В сопровождении споривших Амона и Анубиса Софи вошла в главный зал, сейчас пустой и тихий. Помещение казалось слишком большим без заполнявшего его народа. Софи помнила тут толпу, неоновые отсветы, скользящие по телам. Сейчас безжизненные огни уставились на пустой танцпол, где кое-где валялось конфетти. Бар топорщился бутылками и зеркалами.

Амон сразу направился туда, заняв место по ту сторону стойки, Анубис уселся напротив на высокий стул. Софи, не торопясь, устроилась рядом. Она никак не могла отделаться от мысли, что металл и хром выглядят бездушно, а зеркала пусты, пусть там и мелькают их отражения.

Сета клуб сейчас не интересовал, и Софи не знала, как Нефтида объяснила людям, что происходит. Утром она видела, как Нефтида уговаривала Сета поехать в офис и заняться делами, которые его «наверняка отвлекут». Но Сет только покачал головой:

– Я не могу смотреть на этих людей, Неф. А дела… это всего лишь пыль.

Они стояли у окна, и Сет легонько коснулся губами волос Нефтиды, развернулся и скрылся в своей комнате – он даже не посмотрел на Софи, но она задрожала, ощущая отголоски древней силы Осириса.

Холод разверстых могил и смерти без конца и начала. Без надежды на возрождение.

К счастью, Анубис хоть и был сыном Осириса, с ним рядом Софи чувствовала себя уютно. То ли он скрывал свою силу, то ли она тоже была немного иной, не такой, как у отца.

Бутылка чуть не выскользнула из рук Амона, он выругался и наконец-то налил две рюмки, выразительно глянув на Софи:

– Могу предложить коктейль. Эту муть тебе точно лучше не пить.

– Как скажешь, – закатила глаза Софи. – Так что там про сестру?

К ней повернулся Анубис, его пирсинг задорно поблескивал в свете танцпола, да и вся фигура казалась графичным сочетанием черного и белого: бледная кожа контрастировала с темными волосами и одеждой.

– Геката – тоже дочь Деметры. Но у нее другой отец. Поэтому она тебе сестра, но наполовину.

Амон подвинул к Софи бокал с каким-то коктейлем, который хотя бы