– Бумажная работа, – прокомментировал он, – но скажите, молодой человек, что привело вас во Францию? Я думал, что Джефферсон хотел иметь вас в Англии до тех пор, пока Ливингстон не послал бы за вами. Но, насколько мне известно, Роберт этого не делал. Что же тогда стоит за этим настоятельным письмом, которое я получил от вас вчера вечером? Или у вас уже возникли неприятности с французским правительством?

Несмотря на поддразнивающие нотки в его голосе, Джейсон уловил в этом вопросе и скрытую угрозу. Он перестал улыбаться и спокойно ответил:

– Прошу прощения, если записка показалась резкой, но события настоятельно требовали, чтобы я переговорил с вами до того, как будут продолжены переговоры Ливингстона.

Устроившись поудобнее в своем мягком кресле, Монро окинул Джейсона пристальным, изучающим взглядом.

– Я знаю, – мягко произнес он, – что вы пользуетесь доверием Джефферсона, особенно при рассмотрении ряда вопросов в связи с Новым Орлеаном, но, боюсь, что никогда не понимал вашу роль в этом деле. Не соблаговолите ли просветить меня?

С печалью в своих зеленых глазах Джейсон признался:

– Боюсь, что я и сам не понимаю этого до конца. А если я этого не понимаю, то не могу в должной мере обсуждать это и с вами. Не так ли?

Монро не устроил такой уклончивый ответ.

– Я понимаю вас, Сэвидж, – сухо сказал он, – вы ничего мне не скажете. Полагаю, я должен быть доволен тем, что президенту служат личности, умеющие держать рот на замке. Конечно, вы не станете использовать узы личной дружбы для осуществления ваших личных задач?

На этот вежливо поставленный и пробный вопрос последовал утвердительный кивок. Уважая сдержанность Джейсона, хотя это ему и не нравилось, Монро спросил:

– Хорошо, почему же, в таком случае, вы хотели видеть меня?

– Я намерен сделать вам предложение, – осторожно начал Джейсон, – предложение, которое явно затруднит ту задачу, которая возложена на вас и Ливингстона. Но прежде разрешите прояснить несколько моментов. Первое: я не могу объяснить, где и как я узнал то, что узнал. Вы должны будете довериться мне и принять сказанное за истину. Второе: я не буду отвечать ни на какие вопросы, поскольку дал слово, что не раскрою мои источники. – Он в упор взглянул на Монро и добавил:

– Если вы не примете мои условия, продолжать я не могу.

Обеспокоенный и заинтригованный, как это и предвидел Джейсон, Монро стал спешно припоминать, что он знает об этом надменном молодом человеке. Несомненно, Джефферсон доверял ему некоторые жизненно важные секреты внешней политики, а он всегда благоразумен в своем выборе. Сам он был в близких отношениях с Гаем Сэвиджем, но не с его сыном, как бы ему хотелось при данных обстоятельствах, но то, что он о нем знал, ему нравилось, хотя молодой Сэвидж имел репутацию человека себе на уме, пробивного и безжалостного в достижении цели. Порой такие характеристики лучше иных похвал.

Монро согласно кивнул головой, уже тронутой сединой.

– Продолжайте. Вы разожгли мое любопытство, и я постараюсь не задавать вам слишком много вопросов.

Когда Джейсон начал говорить, на лице его не было и следа обычной насмешливости.

– Я обладаю информацией, почему Барби-Марбуа приглашал вас и Ливингстона прошлым вечером, хотя нигде об этом сказано не было. Главной причиной встречи, даже до вашего формального представления правительству, была попытка начать переговоры о продаже всей территории Луизианы.

Монро постарался скрыть выражение крайнего изумления при этих словах Джейсона, лихорадочно прикидывая, где Сэвидж мог получить эту информацию. Он сказал правду. Монро пригласили и с ним поделились ошеломляющей новостью, что Наполеон серьезно рассматривает вопрос о продаже американцам огромных пустующих земель, которые и составляют Луизиану.

Схитрив, Монро ни о чем не спросил, но сказал:

– Вы же знаете, что в конституции нет параграфов о ситуации, подобной этой! – С нескрываемым раздражением он добавил:

– Кто бы мог предположить, когда я отплывал во Францию, что Наполеон не просто поддержит столь фантастическую идею, но и сам предложит ее?

Безразличный к проблеме законности такой покупки, Джейсон сделал первый выстрел:

– Я здесь сегодня как агент британской банковской фирмы «Хоуп и Бэринг». Меня уполномочили информировать вас, что фирма хотела бы предоставить вам как представителю Соединенных Штатов всю ту сумму денег, которая необходима Франции для овладения Луизианой.

На мгновение Монро утратил дар речи. О таком они не смели и мечтать! С откровенной заинтересованностью он спросил:

– И как далеко согласны пойти ваши патроны? Впервые с того момента, как он вошел в эту комнату, Джейсон расслабился, к нему вернулась ею обычная насмешливая улыбка. Ответ был по существу.

– Десять миллионов под шесть процентов.

Джейсон произнес эти цифры с явным удовольствием, но Монро было не до эмоций.

Играя свою роль, Джейсон искусно отвел все наводящие вопросы Монро, заявив, что он много не знает и что теперь очередь за американскими дипломатами. Осознав, что нежданный визитер больше ничего не скажет, Монро был вынужден отступить, но, прежде чем расстаться, он получил от Джейсона осторожное обещание вернуться через несколько дней и держать американскую миссию в курсе своих действий.

Довольный тем, что так удачно увернулся от каверзных вопросов дипломата, Джейсон понимал, что уже следующей их встрече не суждено развиваться по его воле, как это было сегодня. С отвращением он подумал, что всю эту проблему можно решить очень легко, если бы все выложили на стол свои карты. Потом подумал, что он ошибается. Существовала ведь Испания, и, если бы она знала, что Франция распоряжается подвластной ей территорией, она запротестовала бы так энергично, как только могла.

Выполнив политическую миссию, он вернулся к своим проблемам. Конечно, это была Тамара и планы его пребывания во Франции. Данное Монро обещание уже их меняло – нужно было отказаться от прежнего намерения снять дом за городом. Что же, его вполне устраивает и «Крильон».

Неожиданно для себя он остановился у одного из бесчисленных лотков, где продавали цветы, и купил два огромных букета красных гвоздик. Он чувствовал себя несколько странно, когда шествовал через фойе отеля с этим ароматным богатством. Скрытая ухмылка консьержа тоже обеспокоила его – через несколько минут весь персонал будет знать, что мсье и мадам Сэвидж либо поссорились, либо безумно влюблены друг в друга. Ему не улыбалось стать объектом гостиничных пересудов, и он вошел в свои апартаменты с хмурым лицом.

Удовольствие от покупки испарилось, он кинул гвоздики на зеленый парчовый диван в своей комнате, – касторовую шляпу с узкими полями швырнул на стоящий рядом маленький столик. И тут же услышал хихиканье и беззаботные голоса, доносящиеся из комнат Тамары. Неслышными шагами пересек он комнату и рывком отворил дверь, разделявшую их апартаменты.