— Изволь, но мы собираемся жить долго и беззаботно! — этот знакомый голос заставил мою кровь застыть. Я медленно повернулась.

Элегантный, в своей светлой одежде, поблескивая завитками темных волос, мне улыбался Адамас.

Не спеша, наслаждаясь властью над сокровищем Кристофа, он подошел вплотную и по-хозяйски взял меня за руку.

— Здравствуй, Диана. Ты, как всегда, бесподобна, — и склонившись к руке с поцелуем фальшивой галантности, глубоко вдохнул и воскликнул: — Какой аромат! Несравненный… Не зря он так тебя стерег!

И рассмеялся, поддерживаемый уважительными тихими смешками своих подчиненных.

— Зачем я тебе? — я не смогла удержаться от этого вопроса, хоть и понимала, что вряд ли услышу правду.

Адамас засмеялся еще громче.

— Ты даже представить себе не можешь, как много у меня причин! Можно сказать, это было неизбежно! — он ухмыльнулся, сверкнув зубами, и повторил: — Зачем?… Хотя бы для того, чтобы увидеть, как ты будешь бороться со своим страхом… И знаешь, Диана, должен признать — у тебя почти получилось… Почти.

И его усмешка стала еще шире.

Что-то кольнуло меня в шею. Слегка. Не больно.

Но, безвольно падая в чьи-то руки, с чужой улыбкой на губах погружаясь в наркотическую бездну, я знала, что боль придет…

Непременно.

* * *

Мне снилась усталость. Желание, подчиниться ее стотонному весу и спать вечность, было почти непреодолимым. Но кто-то упрямый внутри меня пытался выплыть из-под мутных видений…

Стараясь не обращать внимания на голову, разрывавшуюся от боли, и странный синтетический привкус во рту, я еле разлепила слезящиеся глаза.

Все вокруг закружилось с бешеной скоростью, но, сделав над собой усилие и сцепив зубы, я переждала это вращение. Постепенно сквозь пелену стали проступать очертания просторного помещения, в котором я находилась, лежа на большой кровати…

В самое мое лицо ткнулась массивная тень, в которой я с сожалением угадала Адамаса, и сразу же послышался звук сдергиваемой ткани. Ослепленная, я зажмурилась, не удержав стона…

И только теперь, рефлекторно попытавшись прикрыть глаза руками, я почувствовала, что они были связаны за спиной.

Неожиданно для самой себя я рассмеялась незнакомым каркающим смехом, так и не открыв неподдающихся глаз.

— Смешной сон увидела? — почти доброжелательно спросил мой похититель издалека.

— Знаешь, Адамас… Наверное, сейчас меня должно было бы интересовать многое: начиная с твоих многочисленных причин для моего похищения и заканчивая тем, что и когда ты со мной сделаешь… — мой голос почему-то был полон буйного веселья. — Но, на самом деле, мне интересно лишь одно…

— И что же это?

— Как ты собираешься выкручиваться, когда Кристоф придет тебя убивать? — и я снова засмеялась, внутренне изумляясь своим странным реакциям.

— Ты так уверена, что он сильнее меня? — вдруг произнес он рядом, его дыхание тронуло мое лицо, заставив непослушные глаза открыться и захлестнуть голову волной боли. Напомнив, что не один Кристоф способен передвигаться быстрее ветра.

— Конечно, — с самоубийственной наглостью произнесла я. — Во время боя это было очевидно… Кроме того, ты похитил меня, и желание отомстить придаст ему силы. Так что, Адамас, тебе конец… — и подчиняясь воле безумного беса, я дико захохотала…

Но вместо удара, который, по логике, должен был бы последовать, я почувствовала, как матрас подо мной прогнулся — Адамас сел рядом.

— Красива ты, Диана, — спокойно сказал он, будто и не было моих нахальных, дразнящих зверя слов. — Красива… — задумчиво повторил и провел рукой по моему лицу, по телу, заставляя меня содрогнуться от отвращения. — Когда-то, давным-давно, я знал такую же красивую девушку, и мое прикосновение не было для нее отталкивающим, уж поверь… Она испытывала отвращение к нему, твоему идеальному Кристофу. Конечно, не сразу, Диана, а со временем, …узнав его по-настоящему…

Его голос затухал, будто выключенный милосердной рукой, но пока во мне еще были силы дотянуться до него, я, сфокусировавшись на словах, сказала как можно резче:

— Неважно… я не поверю…

Я не была готова слушать эту историю. Только не сейчас…

И спасительная темнота дала мне отсрочку…

Проснувшись во второй раз, уже по-настоящему, я не спешила дразнить свою смерть — странное желание насмехаться над Адамасом ушло.

Не шевелясь и стараясь даже дыханием не выдавать, что не сплю, я разглядывала заброшенное помещение в серо-коричневых разводах отставшей штукатурки. Толстый слой пыли повсюду говорил, что им долго не пользовались. Чтобы место было «чистым» — без следов, подсказал мне опыт скитаний…

Возле огромного, во всю стену, грязного окна стоял Адамас и сосредоточено смотрел на улицу, ничем не показывая, что заметил мое пробуждение.

Недалеко от надувной постели, на которой я лежала, стоял раскладной стул. Увидев бутылку воды и кусок сыра на нем, я ощутила пустоту в своем желудке и невольно облизнула пересохшие губы, усмехнувшись про себя — как прозаично!..

— Еда для меня? — мой голос был осипшим, как после крика.

— Да, — ответил Адамас, не оглядываясь.

— И?

— Что? — раздраженно спросил он, продолжая смотреть в окно — я его отвлекала.

— Как ты, наверное, заметил, я — человек, и есть со связанными руками, да еще и лежа, для меня затруднительно! Мягко говоря.

Он обернулся. И показалось, что на мне был самый откровенный наряд — так неспешно и нагло его глаза ощупали мое тело.

— А ты смелая, Диана, — ухмыльнулся он, — находясь в таком положении, смеешь обращаться ко мне приказным тоном … Смелая — не пара Кристофу, он любит подчинение.

— Не тебе судить, я… — но он уже был рядом и легким движением в миг разорвал веревку, не задев кожи. Со стоном боли я долго разминала затекшие руки…

— И зачем ты меня связал, я что, иначе убежала бы?

Но Адамас лишь засмеялся в ответ, покачивая головой…

— Долго я …спала?

— Не знаю…сутки, может, немного больше. По крайней мере, я заметил лишь один закат.

Зверский голод, но еще больше жгучая жажда, заставили меня усомниться в этом. Дотянувшись до поллитровой бутылки, я мигом осушила ее, так и не загасив пожар внутри. Но дышать стало легче, и я посмотрела вокруг. Мой взгляд остановился на двери.

— Даже не думай об этом. При первой же попытке я сломаю тебе левую руку, — пообещал Адамас с ласковой улыбкой.

— А почему не правую? — огрызнулась я.

— Можно и правую.

Он был так собран и уверен в себе, что мне до боли захотелось найти его слабину, зацепить ее поглубже, и заставить слететь к чертям собачьим эту маску невозмутимости!