– Все сказала? – хрипло спросил он, прожигая бешеным взглядом.

Ну, вылитый папаша! Даже фраза такая же в купе с поднятой бровью!

– Теперь все! – кивнула и решительно направилась прочь, чувствуя, как он стоит за моей спиной и смотрит вслед.

Гаденыш! Ну, как же ты меня достал!!!

Под ногой хрустнула сухая веточка, на что я не обратила особого внимания, потом еще одна и еще. Остановившись, пригляделась к дорожке. Вся она была усыпана сухими палочками, какими-то скорлупками, шелестящими листьями. На дворе конец мая, откуда здесь взялось все это прошлогоднее барахло?

Закатив глаза, опять обернулась назад. Тимур по-прежнему стоял в дверном проеме, задумчиво глядя вдаль.

– Надо же какой хитроумный! – язвительно проговорила, демонстративно пиная веточку, – отличная система оповещения, чтобы вовремя проснуться и начать имитировать работу. Гениально. Поздравляю, сразил наповал! – с фальшивой улыбкой похлопала в ладоши, – талант, да что там скромничать, талантище! Гений партизанских игр!

Он перевел на меня мрачный взгляд, но мне уже было плевать. Терпение закончилось, достал!

– Значит так, Талантище, здесь тоже все убираешь, приводишь в порядок. Мне все равно как, но чтоб на дорожке никакого мусора не было. И мне плевать, как ты это сделаешь! Хочешь – мети, хочешь – на коленях ползай и руками все собирай, хочешь вылизывай! После этого к себе, и носа не показывай оттуда. Ясно? Выходить только с моего разрешения, и только по делу. Ослушаешься – использую браслеты, уж что-то, а ограничить твое перемещение я смогу!

С этими словами развернулась и все-таки ушла, в этот раз не оборачиваясь, из-за опасений не сдержаться, продолжить разборки. По дороге без церемоний зашла в его комнату. В конце концов, я у себя дома и имею право делать все, что захочу! Пора уже проучить этого гада, а то устроился, как на курорте. Все, баста, мой дорогой, вводим санкции!

Одной рукой сгребла с полки все книги, что я любезно ему предоставила, и, прижимая их к себе, направилась прочь. Ничего посидит в своей комнате без книг, без развлечений, подумает о своем поведении. Так сказать, домашний арест. Посмотрим, насколько его хватит. Ведь вынужденное ничегонеделание утомляет похлеще работы, по себе знаю. День-другой и волком взвоет от тоски.

Опять 27 дней

Желудок болезненно сжался, напоминая о том, что утром так ничего и не съела, а сил на блуждание по зарослям и разговор с Тимуром ушло предостаточно, поэтому, оставив изъятые у Тима книги в кабинете, направилась на кухню. Налила кружку чая и заглянула в холодильник, в поисках чего-то сладкого, чем бы удалось заесть свою печаль. Нашла две плитки шоколада: одну маленькую и с орехами, вторую большую, но с мягкой начинкой. С орехами мои зубы точно не справятся, поэтому взяла вторую, и направилась в кабинет.

Все двести грамм точно не съем, но хоть понадкусываю. А еще мне срочно надо было хоть с кем-нибудь поговорить. С кем-нибудь нормальным, кто не гадит на каждом углу и не смотрит, мечтая придушить. Хочу нормального человеческого общения!

Набрала Таську, но ответа так и не дождалась. Подруга где-то гуляла, и я ощутила легкий укол зависти. Когда же я смогу вот так беззаботно сорваться с места, ни о чем не думая и не печалясь? Оставила ей сообщение, что соскучилась и хотела бы поболтать, надеюсь перезвонит в ближайшее время.

Раз Фроловой нет, значит, остается Никита. Больше звонить некому. Все остальные не знают про Тимура, а мне срочно надо пожаловаться на него, поплакаться на свою судьбу. Не Барсадову же старшему звонить! Так что Лазарев держись, быть тебе опять моей утешительной жилеткой!

После трех звонков последовал ответ, и я с удивлением обнаружила вместо Ника какую-то брюнетку, сердито смотрящую в сторону, и нетерпеливо постукивающую алыми ноготками по столу. Несколько опешила от такой неожиданности:

– Где Никита?

Она, погруженная в свои мысли вздрогнула, и по-змеиному перекинула взгляд, уже открыв рот, чтобы выдать какую-нибудь грубость, но, увидев меня, замерла. Застыла, все так же с распахнутым ртом.

Я помахала перед ней худосочной рукой, чтобы убедиться, что она не в ступоре:

– Итак, где Никита? – мне очень хотелось с ним поговорить, и совершенно не было желания общаться с этой барышней.

– Ты кто?

– Женщина-загадка, женщина-мечта. Где Ник?

Брюнетка, наконец, смогла справиться с изумлением, сложила губки уточкой и одарила пренебрежительным взглядом, вызвав волну раздражения. Хватит с меня Тимурки на сегодня! На очередную барышню Лазарева терпения уже не было.

– Кто ты и зачем ему звонишь?

– Кто я тебя не касается, зачем звоню тем более, – демонстративно зашелестела оберткой от шоколадки, не дав ей ответить. Я уже говорила, что бываю на редкость мелкопакостной, когда того настроение требует?

– На что ты рассчитываешь, названивая ему? – она снисходительно скользнула взглядом по моим волосам, очкам, худым рукам, – он с тобой даже разговаривать не станет.

От ее убежденного тона рассердилась еще сильнее.

– Меня больше интересует, на что рассчитывала ты, без спросу влезая в его личную почту? Думаешь, оценит?

– Я его девушка и имею право знать, кто ему названивает! – прошипела она.

– Ну-ну, – хмыкнула, отправляя в рот кусочек шоколада. Мадам еще не в курсе, что с Лазаревым такие фокусы не проходят. Он вторжения на свою личную территорию не потерпит. Поэтому я уселась поудобнее и приготовилась к спектаклю, который развернется на экране, стоит только Никите появится.

Томная барышня уже выставила перед собой указательный палец, видать, решив отчитать меня, чтоб не повадно было чужим парням названивать, когда дверь распахнулась, и в комнату вошел Лазарев, вытирая голову полотенцем.

Он прошел до середины комнаты, прежде чем стащил с себя полотенце и осмотрелся. Темные брови удивленно поползли вверх, когда он обнаружил свою даму сердца у компьютера и распрекрасную меня на экране.

Я улыбнулась и помахала ему пальчиками. Никита, будучи сообразительным малым, правильно оценил ситуацию и теперь мрачный, словно предгрозовая туча, смотрел на нас:

– Что здесь происходит? – тихо, обманчиво спокойно поинтересовался он.

– Вот и я хотела бы это узнать! – девушка с негодованием кивнула на меня, вставая из-за стола.

– А мне все равно, я так, чисто посмотреть, – хмыкнула, опять отправляя в рот шоколадку.

– Почему тебе названивают все, кому ни попадя? Даже вот такое недоразумение в очках! – не заботясь о том, что это выглядит грубо, махнула рукой в мою сторону.

– Ир, рот прикрой, – осадил ее Никита.

– И не подумаю! – брюнетка все больше распалялась, – у тебя в контактах столько баб, что я со счету сбилась!