со свежим раствором. Работая мастерком, граф нанес первый слой поперек входа в нишу. Потом, разобрав одну из груд кирпичей, он перетаскал их — по два за один раз — к ногам Пендергаста, аккуратно выложил первый ряд и нанес поверх него второй слой раствора.

— Замечательные кирпичи! — приговаривал граф. — Несколько сотен лет назад их лепили из глины со склонов местных холмов. А какие они крупные — не чета вашим английским малявкам! Для раствора я взял много извести — почти две части на одну часть песка. Все потому, что ваше последнее пристанище должно стать воистину крепким. Оно должно прослужить вам века, дорогой Пендергаст, должно продержаться до Второго пришествия, пока не вострубит последняя труба[105]!

Пендергаст не ответил. Его взгляд к тому времени окончательно прояснился. Фэбээровец наблюдал за графом внимательно и терпеливо. Фоско закончил второй ряд.

— О, я готовился, — сказал граф, — давно готовился. Видите ли, уже тогда, на поминках по Джереми Гроуву, когда мы с вами слегка поспорили о панно Гирландайо, я понял, что прежде не встречал столь опасного противника.

Пендергаст не отвечал. Во внезапном порыве гнева граф выложил сразу третий, четвертый и пятый ряды.

Уложив последний кирпич в шестом ряду, Фоско остановился. Вспышка гнева прошла, и к графу вернулось прежнее настроение. Стена уже была по пояс Пендергасту. Хозяин замка, отойдя, элегантно уселся на груду кирпичей и почти тепло взглянул на пленника.

— Вы, наверное, заметили, что я пользуюсь фламандской перевязкой: перемежаю тычки с ложками[106], — сказал граф. — Основательная работа, не так ли? Я мог бы стать каменщиком, если бы захотел. Полагаю, когда последний кирпич займет свое место, времени у вас будет немного — лишь день или два, смотря сколько воздуха пропускают здешние стены. Все же я не садист и не желаю вам неподобающе долгой смерти. Хотя могу понять: удушье в кромешной тьме — не совсем то милосердие, на какое можно надеяться. Я бы и рад помочь, но увы.

Фоско посидел еще немного и, восстановив дыхание, вернулся к работе.

— Не думайте, господин Пендергаст, что меня не мучает совесть. — Голос графа звучал почти задумчиво. — Замуровав вас здесь, я лишу мир одного из великих умов. Без вас на Земле поубавится красок. Однако так будет лучше для меня и мне подобных — для мужчин и женщин, предпочитающих вершить свои судьбы свободными от оков, которые накладывают закон и его слуги.

Из-за стены виднелось только окровавленное лицо Пендергаста.

Фоско вопрошающе посмотрел на него.

— Что, вы и сейчас не ответите? Будь по-вашему, продолжим.

Следующие три ряда он выложил в полном молчании.

Когда граф нанес раствор для десятого ряда, Пендергаст заговорил. Нижняя половина лица уже скрылась за стеной, и голос агента звучал глухо.

— Не делайте этого. — От прежнего бархатистого, чуть ленивого тона не осталось и следа.

— Дорогой Пендергаст, я уже это сделал! — Нанеся слой раствора, граф отошел за кирпичами.

Пендергаст заговорил снова, но не раньше, чем был закончен наполовину десятый ряд.

— У меня есть одно дело, важное для всех. Член моей семьи намерен совершить нечто ужасное, и я должен его остановить.

Прислушавшись, Фоско остановился.

— Позвольте мне только закончить начатое, — просил Пендергаст, — затем я вернусь. Вы… вы сможете избавиться от меня как сочтете нужным. Даю слово джентльмена.

— Вы принимаете меня за дурака? — рассмеялся Фоско. — Думаете, я поверю, что вы вернетесь, как консул Регул вернулся в Карфаген на собственную казнь? Ба!.. Даже если вы сдержите слово, когда мне вас ждать? Двадцать, тридцать лет спустя, когда вы состаритесь и пресытитесь жизнью?

Из тьмы в нише не прозвучало ни слова.

— Хотя это дело, о котором вы говорите… любопытно. Значит, замешан член вашей семьи? Расскажите-ка поподробней.

— Сначала освободите меня.

— Исключено. Мы впустую тратим время. Я, знаете ли, утомился. — Фоско живо принялся за десятый ряд, а после и за одиннадцатый.

И уже когда графу оставалось вложить один-единственный кирпич, чтобы завершить кладку, Пендергаст заговорил вновь.

— Фоско… — прозвучал тихий, замогильный голос, словно поднявшийся из самой глубокой ниши. — Прошу вас как джентльмена… как человека.

— Во мне мало и от того, и от другого. — Фоско взвесил кирпич в руке. — И боюсь, пришло время прощаться. Благодарю за то, что составили компанию в эти последние дни. Я говорю вам не arrivederla — до свидания, a addio — прощайте. Фоско вогнал на место последний кирпич, убрал со стены излишки раствора и услышал — или ему показалось, — как из могилы донесся низкий стон, похожий на выдох. Или то был ветер?..

Граф ногой сгреб к стене разбросанные кости, схватил фонарь и быстрым шагом зашагал через тоннели к древней лестничной шахте. Достигнув ее, он стал подниматься к теплому свету вечернего солнца: десять, двадцать, тридцать ступеней… Преисподняя, полная беспокойных теней, уходила все глубже.

Глава 85

С заднего сиденья д'Агоста молча наблюдал, как за окном машины вьется горный серпантин. Мимо проносился все тот же прекрасный пейзаж: холмы, одетые в цвета осени — в рыжее и золотое, — но д'Агоста, ничего по сторонам не замечая, видел впереди лишь суровую твердыню Кастель-Фоско. Одного взгляда на нее хватило, чтобы вновь пробудить страх, от которого не защищал даже конвой карабинеров.

Д'Агоста переложил с одного колена на другое парусиновую сумку с дьявольским изобретением Фоско. Душа наполнилась яростью, которую приходилось держать в узде — она еще пригодится в предстоящей схватке. После двенадцати часов сводящей с ума бумажной волокиты у него наконец был ордер, и он ехал в логово врага. Теперь, когда зверь бюрократии насытился, нужно было успокоиться, сохранить самообладание, иначе выгорит единственный запал, без которого не спасти Пендергаста — если тот еще жив.

Рядом полковник Эспозито глубоко затянулся и раздавил сигарету в пепельнице. За всю дорогу он не произнес ни слова, только время от времени позволял себе курить. Сейчас он тоже выглянул в окно.

— Поразительно, как этот замок ужасен.

Д'Агоста кивнул.

Эспозито вытащил из пачки новую сигарету, затем передумал, сунул ее обратно и повернулся к д'Агосте:

— Судя по вашему рассказу, Фоско умен и коварен. Мы должны взять его с поличным. Поэтому в замок надо проникнуть быстро.

— Да. Так и сделаем.

Эспозито провел рукой по зачесанным назад седым волосам.

— Совершенно ясно, что граф из тех, кто не оставляет следов. Так что Пендергаст может и… — Полковник не договорил.

— Если бы мы не прождали полдня…

— Нам не дано изменить порядка вещей, — покачал головой Эспозито.

Карабинер замолчал, а машина тем временем въехала во