Джамаль с удивлением узнал, как много сортов чая можно получать из чайного листа, выращенного в разные сезоны и высушенного разными способами. Ещё больше его порадовали цены. В далёкой деревне, куда можно было проехать только в сухое время года, очень хороший чай стоил в четыре, а то и в пять раз дешевле, чем у поставщиков в Мумбаи.

Вскоре Джамаль пересел на небольшой грузовичок, из тех, что списывают в армии, и открыл второй магазин в Колабо — дорогом районе своего города. Уже в первый месяц работы нового магазина Джамаль понял одну удивительную особенность — состоятельные покупатели согласны платить за чай вдвое больше, если его поместить в красивую упаковку.

Через три года пять сортов чая "Миталл" приобрели известность и постоянных покупателей, а через пять лет компания "Миталл" могла предложить оптовым покупателям двенадцать сортов чая своей марки, ставшей популярной уже в нескольких странах.

Первый пароход Джамаль приобрёл случайно. Корабль "Магараджа", на котором Джамаль уже дважды путешествовал по Персидскому заливу, встречаясь с богатыми арабскими купцами и отгружая им партии товаров, однажды остался без своего владельца — капитана. И капитан, и его сын, и часть команды умерли от брюшного тифа, заразившись из-за некачественной воды, залитой в цистерну в одном из индийских портов. Другого корабля, готового целый месяц курсировать по странам Залива, Джамаль не нашёл, а его уже ждали покупатели. В итоге он сравнительно недорого купил этот корабль с плохой историей. Моряки — народ суеверный, и других желающих совершить покупку не оказалось.

Первый собственный пароход открыл Джамалю новые перспективы и стал первенцем его флотилии. Теперь чай и пряности, с приобретённых им плантаций, собственные пароходы развозят за тысячу морских миль, принося своему владельцу хорошие прибыли с каждым выполненным рейсом.

Сейчас "Миталл — VI" — последнее приобретение и гордость пятидесятипятилетнего Джамаля, держит курс на Россию. Пассажирский пароход, восемь лет назад построенный в Германии, недолго радовал своих хозяев. Лет через пять — шесть ему на смену пришли более крупные пассажирские суда и перевозка двухсот двадцати пассажиров по маршруту Гамбург — Лиссабон перестала быть выгодной. Судно, выставленное на продажу, почти год ожидало своего покупателя. Купив корабль, индиец переоборудовал его под грузопассажирское судно и стал обладателем самого быстрого торгового корабля не только в Мумбаи, но и во всей Индии.

На столь дальнюю поездку Джамаля подвигли две причины: настояния его старого друга, ставшего не так давно визирем, и письма четвёртого сына Амара — источника его радости и недовольства. Единственный сын, родившийся с Даром, не пошёл по стопам отца. Он выучился на военного лекаря и, получив на второй год службы орден и офицерское звание, за спасённого генерала, вытащенного из-под огня противника, остался дальше служить. Сейчас Амар вместе с корпусом индийский наёмников воюет в Японии и пишет удивительные вещи про русских и, в частности, про русского князя.

После того, как каждая из трёх жён принесла ему детей, Джамал перестал брать жён с собой в поездки. Это он, мужчина, может провести половину жизни в плаваниях и странствиях, а жёны должны жить дома и следить за хозяйством и детьми. Спутницами торговца стали храмовые жрицы.

Старшие женщины одевают девочку в зеленые одежды и украшают желтыми венками в честь богини Йеламмы, шепча тайны ей на ушко… После этого она считается девадаси, посвященной божеству, и зачастую оказывается единственной кормилицей семьи.

Малоимущим семьям ритуальная проституция позволяет пристроить дочерей, посвятив их храму, который платит семье отчисления. Обычно девадаси становятся несовершеннолетние девушки, едва достигшие полового созревания.

Джамаль на этот раз взял с собой шестерых девадаси, четверо из которых были обучены петь и танцевать. Выбирал, как обычно: молодых, ярких и самых пухленьких.

Рекомендательное письмо от визиря сыграло свою роль. Джамалю удалось встретиться с князем и он даже согласился посетить его корабль.

В гостях князю не понравилось. Индийская кухня полна неожиданностей, и, попробовав всего лишь кусочек цыплёнка тандури, он выпучил глаза, ощутив всю силу и прелесть, которую придаёт блюду кайенский перец. Остальное он ел с осторожностью. Когда дошло дело до чая и десертов, появились девушки, начавшие услаждать гостя танцами и песнями.

— Мне столько не выпить, — пробурчал князь, заёрзав на подушках и проявляя нетерпение.

— Ваше Сиятельство, можно капитанский мостик и машинное отделение осмотреть, — едва заметно подмигнул переводчик.

Одноногий казак, с протезом — деревяшкой и крупной серьгой в ухе, толмачил исправно, но время от времени то бровями шевелил, то косил взглядом, словно намекал на что-то не совсем очевидное.

— Да, самое время полюбопытствовать, — согласился князь, и вскоре они с переводчиком направились к капитанскому мостику.

— Ваше Сиятельство, сведения у меня имеются, дюже интересные для вас, коли вы товар брать надумали, — проговорил казак, поводя руками, словно он что-то про корабль рассказывает, — Но надо бы награду обсудить. Тысячу рублей хочу.

— Не велика ли награда?

— Вы стократ больше получите, а казак Жига свою меру знает. В самый раз будет.

— Ну говори. Если пользу увижу, получишь свои деньги.

— Чая дорогих сортов у купца немного. Тонн десять. Всё остальное из поздних сборов, — остановился казак перед лестницей, ведущей на мостик.

— То есть, плохой чай индиец привёз?

— Для нас, русских, самое то. Он крепче остальных и духмяной в меру. Я сам такой пью.

— Так в чём же дело?

— Ни в Индии, ни в остальной Азии такой чай не в цене. У купца все склады им завалены. Почитай, с августа по ноябрь поздний лист идёт, а продать его некуда. Разве самые бедные такой купят, но они больше франка — полутора за фунт никогда не заплатят. А вам он его франка по три собирается предложить.

— Держи, заслужил. Про пряности что скажешь? — князь выудил из портмоне две ассигнации по пятьсот рублей и передал их одноногому.

— Про них при мне разговоров не было. Могу только цены на рынке назвать.

— Черкни их на бумажке и купцу моему передай, который вас на Сахалине встретит, — распорядился князь, глядя, как ловко одноногий казак взбирается по лестнице.

На следующее утро в столицу была отправлена телеграмма в адрес купца Киякина:

— "Степан Васильевич. Срочно прилетай Сахалин. Дело на миллион. Князь Бережков."

"Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги". Про автора этой фразы историки спорят до сих пор, приписывая её разным историческим личностям, но её суть и смысл от этого не меняются.

Простой расчёт заставил меня выпучить глаза. С учётом нынешнего курса франка на чае и пряностях можно заработать больше пятнадцати