Теперь, перечислив существующее, будем говорить о происходящем. После рождения Аббае Афуабо приступил к иным делам. В сердце его жил гнев на изгнавших его сородичей, беспокойный дух желал мести. Афуабо счел за лучшее насытить свое сердце исполнением этих желаний. Но лишенный прежней дивной силы, не мог он и помыслить о борьбе с многими, обладающими ею. Знание тайных наук дарило ему надежду, и подолгу размышлял Афуабо, и черпал новое знание из неведомых источников. И постиг он, что чудесно рожденный бык Хуру может обрести могущество, достаточное для того, чтобы сокрушать миры и нести смерть бессмертному и положить предел беспредельному. Ведомо ему стало следующее. С начала времен, многие Шумало после Сотворения, жил на Хомана, на материке Мурбангон, народ Урги – дивные Мараха, ставшие подобными богам, уйдя в недра земные, дабы черпать из сердца земли силу и похоронить там свою человеческую слабость. Все удалось им как нельзя лучше: соединив великую силу, коей наделены Мараха, с силой сердца планеты, стали они существами, подобных которым не знал мир, но нельзя им теперь покидать свои подземные чертоги, ибо теперь они – часть недр земных, неотделимая от целого. Но по-прежнему свойственно им испражняться, как и всем рожденным. И если дано будет быку Хуру вкусить от испражнений дивных Ургов, соединятся в его чреве силы, соединяться которым непозволительно, и страшной разрушительной мощью нальется тело его, и никто не сможет противиться этой силе, даже непостижимые сородичи Афуабо. И так было переполнено гневом сердце Афуабо, что решился он испробовать это страшное средство. Но не мог Афуабо ступить на Хомана; силы, которым не смел возразить даже он, препятствовали этому.

Встают невесомы, безлики,

прозрачны, слегка двумерны,

встают и вдыхают Сущность

из чаши, чье имя – Сила.

Четыре огня в них скрыты,

сплетенные неразрывно.

Вот сплюнул Великий Мастер,

и стали они существами.

И тогда из четырех огней: огня трех Светил и огня костра, разведенного Афуабо, рождены были снолли – не людьми, а посланниками были они от рождения, ничего человеческого не было в них тогда, но выглядели они как люди и владели масанха, дабы не возбуждать чрезмерных тревог своим видом и поведением, оказавшись в местах, где именно такая внешность и такой язык присущи обитателям. И предводителем снолли был Хамарах, наделенный особым могуществом и особой мудростью, ибо ему отдал Афуабо часть своего сердца, дабы говорить с ним и знать о нем все, и повелевать им, какие бы пространства и силы их не разделяли. И не было тогда у снолли ничего, кроме предназначения, исполнив которое, должны они были вернуться. В благоприятный час Афуабо открыл для них ворота, за которыми лежит кратчайший путь между мирами, а после запер эти ворота (но, как говорят мудрецы, небрежно запер, ибо немало существ с тех пор проникло на Хомана – не через эти ли ворота входят они, не постучав?). И огненным дождем пролились на Хомана снолли, и случилось так, что попали снолли на материк Уган, и остановились они, для того чтобы привыкнуть к воздуху этих мест и дождаться повелений своего Создателя и господина. Но Афуабо молчал пока, ибо был занят другими вещами.

Есть путь для Великих Духом,

есть бездны начала света,

есть время, в котором пусто.

Что будет – уже случилось,

не так, как считают время.

И, в общем-то, все едино:

где жить и о чем петь песню.

В мир Аббае явился Биа по имени Багийа – великолепный посланец из тех миров, откуда Афуабо родом, сам рожденный в тех мирах, бесконечный и блистательный, окруженный свитой, как подобает великому в путешествии: ослепительно красными существами, рожденными из огней, подобно снолли, но из других огней, взятых у иных светил и иных костров. Имя этой свите – хэба. Известно, что, ступив на Аббае, эти существа оказались возле врат, ведущих в кратчайший коридор между мирами, и вошли в эти врата, и скрылись за ними, но никто не был озабочен их судьбой. Багийа предстал перед Афуабо, и тот понял, что ему дарован мир, и возвращена былая сила, и места его обитания и предпочтения ждут его, и ждут его обитатели тех мест, равные ему и тоскующие в его отсутствие. И умер гнев в сердце Афуабо: не может жить гнев в том, кому даровано могущество, подобное могуществу Афуабо, ибо гнев – удел слабых, сожалеющих об утраченном. И возликовал Афуабо, и от смеха его стали лиловыми белые поля Аббае, и Рыба, бывшая им самим, вышла из вод, и Дерево принесло плоды, но, под светом трех Светил, после все стало прежним. И ушел Афуабо, обнимая великолепного Биа Багийа туда, откуда явился, больше ничего не известно о нем, ибо вернулся Афуабо к изначальной своей непостижимой судьбе. Опустел без него мир Аббае, но все, однажды сотворенное, продолжается. Есть продолжение и для творений Афуабо.

Расскажем, что произошло со свитой Биа Багийа, красными людьми хэба. Пройдя кратчайший путь между мирами, они очутились на Хомана, в пустынном месте на материке Уган. И нечто непостижимое произошло с камнями, которых много было в том месте: некая дивная сила снизошла на эти камни, и ожили они. В вечном движении пребывают с тех пор эти камни, а ведь есть среди них валуны огромных размеров! Но не покидают они пределов той долины, и люди хэба живут среди них, тоже пребывая в вечном движении, дабы не быть раздавленными этими камнями. И такова странная судьба их, что покидают они Долину Движущихся Камней только для войны с кем-либо, а после сражений возвращаются в опасное место своего обитания, хотя, казалось бы, никто не препятствует им жить в других местах. Странные это существа – люди хэба, странно их предназначение, и не нам суждено понять эту тайну. Больше мы не будем упоминать о них в этом Атуба.

Расскажем теперь о снолли, что ждали вестей от своего господина, не зная, что покинул он их, как покинул и забыл он всех, сотворенных в Аббае. Лишь Хамарах, в чьем сердце было что-то от Афуабо, знал, что тщетны теперь их усилия и напрасно их рождение, но не спешил открыть это знание своим братьям и спутникам. Хамарах пребывал в молчании, и прочие снолли пребывали в молчании, ибо не были они тогда настолько людьми, чтобы беседовать. И некие Силы, повелевающие судьбами рожденного и сотворенного, привели в те места многих людей из народа конш (что достаточно странно, ибо велик материк Уган, и далеко империя конш от тех мест, где пребывали снолли). После произошло нечто непостижимое для человеческого разума и неподдающееся описанию. Скажем так, что, встретив друг друга, люди конш и снолли отчасти превратились друг в друга: желтая кожа людей конш стала огненной, как у снолли, и изменились они не только внешне, что-то неведомое коснулось их духа, многое из своих дел человеческих забыли они, многое из тех дел, что людей не касаются, вспомнили. Так появились на Хомана люди птихт, странный народ, отрешенный от многого. Но не о них здесь речь, о них повествуют другие письмена. О снолли говорится в этом Атуба. Не изменился их облик, но дух их стал духом человеческим. И непостижимые существа, сотворенные для непостижимой цели, стали людьми. Странные воспоминания обременяли их, теперь уже человеческую, память, некое безмолвное знание осталось с ними, но все же это были люди, и все человеческое было присуще им с той минуты. Лишь Хамарах, самый могущественный из снолли, счел нужным сопротивляться силе, превращавшей его в человека, на долгие годы оцепенел он в этой непостижимой борьбе, невидимая преграда встала между ним и остальными снолли, непостижим он стал для них, а они для него. Что же дальше? Ставшие людьми снолли и люди конш, ставшие людьми птихт, расстались, не сказав друг другу ни слова, ибо по-прежнему не о чем было им говорить. Люди птихт покинули то место, но не вернулись на родину, о которой они забыли, а поселились в другом месте, и это – все о них. Снолли же отправились искать свою человеческую судьбу на Мёшаханланг, ибо тайные знания, которых они отнюдь не лишились, говорили им, что это место скоро станет центром мира и землей обетованной, и людям, желающим жить правильной человеческой жизнью, жить следует именно в тех местах. Там, на Мёшаханланге, по сей день живут их потомки, именующие себя шомго (ибо когда меняется сущность, меняется и имя). И это все о них, ибо Атуба повествовали о снолли, дела же людей шомго запечатлены в Тигуа.