— На стороне света, — добавил он.

— Вернее, она довольно светлая, — уточнил я. — Итак, я поговорю с Мариэль, да и с Эрни Сколлеем, просто на тот случай, если его брат о чем-то проболтался за все эти годы. Однако вам следует держать своих людей подальше от них.

— Их имена будет знать только Лиат.

— Ладно, ведь Лиат неразговорчива, верно?

— Верно, мистер Паркер. Лиат никому ничего не скажет. Она отлично хранит секреты.

Рабби глянул на Луиса и Уолтера. Видимо, ему хотелось сообщить мне еще кое-что.

— Все будет в порядке, — сказал я. — Что бы вы ни хотели сказать, можете спокойно говорить в их присутствии.

— Она рассказала мне только о ваших ранах, — понизив голос, произнес Эпстайн. — Ничего больше. И я не просил ее спать с вами, если вас это интересует. Она поступила так по своему собственному почину.

— Так и знал, что ты трахнулся! — раздался у меня за спиной голос Луиса. Он повернулся к Уолтеру и повторил: — Я догадался, что он вчера трахнулся.

— А вот я не знал, — прибавил Уолтер. — Никто мне ничего не говорит.

— Заткнитесь, вы оба, — бросил я.

— Возможно, вам будет также интересно узнать, что она поверила вам с самого начала, — продолжил Эпстайн. — Сомнения возникли у меня, а не у нее. Она в вас не сомневалась, но снисходительно отнеслась к стариковским страхам. И сказала, что поверила вам с того момента, как вы овладели ее телом.

— Черт побери…

— Я же просил вас помолчать.

— Итак, — заключил Эпстайн, поднимаясь и застегивая пиджак, — приступаем. Вы успеете сегодня поговорить с той дамой?

— Завтра, — сказал я. — Я предпочитаю поговорить с ней лично, с ней и со Сколлеем. По пути к ним, однако, мне хочется заскочить к одному юристу в Линн.

— К Элдричу, — уточнил Эпстайн. Это имя явно не вызвало у него приятных воспоминаний.

— В разговоре с ним я буду предельно осторожен, чтобы не сказать лишнего.

— Подозреваю, что при всех наших сведениях ему уже известно больше: ему и его помощнику.

— Враг моего врага… — начал я.

— Может быть также моим врагом, — своеобразно закончил Эпстайн. — У нас с ними разные цели.

— Иногда я думаю, что мы делаем одно дело. Возможно, мы даже разделяем некоторые из их методов.

Эпстайн предпочел дальше не спорить, и мы обменялись рукопожатием.

— На улице вас ждет машина, — сообщил я. — Луис проводит вас в Бруклин.

— А где мои молодые друзья?

— С ними все в порядке, — заверил я. — Ну, практически в порядке.

Через пару часов я планировал вылететь в Бостон. Луис и Ангел подъедут через день-другой со своими игрушками. А пока я вспоминал все, что рассказала мне Мариэль Веттерс, потому что одна деталь ее истории не давала мне покоя — и только потому, что она противоречила другой истории, услышанной мной много лет тому назад. Быть может, это ерунда и меня самого подвела память, или она подвела того человека, что поделился со мной давней историей, но если Мариэль действительно больше ничего не знает о местонахождении самолета, то я найду иные способы ограничить участок поиска.

Для этого будет достаточно просто поговорить о призраке с одним человеком.

Адив и Йонатан устало тащились в южном направлении по пустошам Пайн-Барренса, поросшим чахлыми хвойниками. Им казалось, что их много часов возили по пересеченной местности и в итоге высадили в лесу. Тип по имени Ангел показал направление, в котором им следовало идти, если они хотят добраться до Уинслоу или Хаммонтона, но они сомневались, стоит ли доверять ему, и, честно говоря, сам Ангел выглядел не слишком уверенным, показывая направление.

— Я недолюбливаю природу, — сообщил он телохранителям, держа их под прицелом пистолета, когда над их головами тревожно голосили птицы. — Слишком много деревьев. И среди них прячутся ленточные змеи, рыжие рыси и медведи.

— Даже медведи? — переспросил Адив.

— А еще ленточные змеи и рыжие рыси, — любезно повторил Ангел. — Но вам не стоит слишком бояться медведей.

— Почему это?

— Потому что они боятся вас еще больше.

— Правда? — недоверчиво спросил Йонатан.

— Полная, — заверил его Ангел и, немного помедлив, добавил: — Или, возможно, вас боятся пауки. Ну, счастливого пути.

Дверца машины закрылась, и Адив с Йонатаном остались одни, проводив взглядом брызнувшую из-под колес жидкую грязь, перемешанную с опавшими ветками. Сгущались сумерки, но по крайней мере они вышли на какую-то дорогу, пусть даже совершенно пустынную и без всяких признаков электрического света в обозримой дали.

— Я думал, они нас прикончат, — сказал Адив.

— Может, в будущем ты станешь более вежливым, — проворчал Йонатан.

— Может быть, — согласился Адив. — И ты, может быть, не станешь угрожать пистолетом кому не надо.

Они устало двигались по дороге. Вокруг стояла тишина.

— Скоро мы обязательно найдем какой-нибудь магазин или бензозаправку, — воодушевленно произнес Адив.

Йонатан не разделял уверенности попутчика. Казалось, их завезли в полную глухомань, и пока им в лучшем случае светило найти верное направление. Ему очень хотелось выбраться из леса до ночи. Он надеялся, что с рабби все в порядке. Одно дело, что они сами попались, как салаги, но если вдобавок что-то случится с рабби…

— По крайней мере, они оставили нам четвертаки для телефона, — сказал он.

Адив пошарил в кармане и вытащил четыре монетки. Он зажал их в кулаке и, поцеловав тыльную сторону руки, вновь раскрыл ладонь. Остановившись, пригляделся к монетам повнимательнее, прищурившись в тусклом свете.

— Что там? — спросил Йонатан.

— Козел, — тихо выругался Адив. Он перебросил монеты в руку Йонатана и заорал, переходя на иврит: — Ben zona! Ya chatichat chara! Ata zevel sheba’olam![31]

Он погрозил в сторону указанного им юго-восточного направления, а потом в сердцах всадил кулак в ладонь левой руки.

Йонатан перевернул монетки пальцем.

— Канадские четвертаки, — буркнул он. — Вот мерзавец!

Дэвису Тейту не удавалось избавиться от запаха табака, он даже чувствовал его привкус на языке. Ему казалось, что он окутан этой мерзостью и она уже проникла в него, несмотря на то, что тот человек в углу давно покинул бар. Они с Бекки не заметили, когда курильщик ушел, и лишь остатки бренди и газета — едва ли прочитанная — свидетельствовали о том, что там вообще кто-то сидел. Присутствие незнакомца сильно встревожило Тейта. Он даже не мог сказать, почему именно, не считая той кратковременной паузы в отбивающих ритм пальцах незнакомца в тот момент, когда Тейт пошутил насчет его смертности. Но он был уверен однако, что курильщик пристально следил за ними с Бекки. Тейт дошел до того, что направился к официантке, которая убирала тот пустой бокал из-под бренди и вытирала столик салфеткой, источавшей запах отбеливателя. Он видел, как озадаченно и неодобрительно наблюдает за ним Бекки, но в данном случае ее мнение оставило его равнодушным.