я не стану скармливать вот это даже очень мне неприятному человеку, — объяснил я ему. — Получиться что-то получилось, но что именно — мне до конца неизвестно. А если это яд? Что-то где-то чуть-чуть сдвинулось, и вместо женского «йохимбе» на выходе стрихнин получился. Травану девку — и привет. И ее жалко, и мне невесело. Перспективка-то тогда какая нарисуется, сам посуди? Прямо как в песне — «и вот опять передо мной параша, вышка, часовой».

— Разумно, — признал Вавила Силыч.

И тут Родька отколол номер — он цапнул у меня с ладони один кристаллик, засунул его в рот, проглотил и на секунду замер. Потом причмокнул и сказал:

— Не яд, это точно. Насчет шур-мур не скажу, но что не яд — ручаюсь.

— О как, — ошарашенно посмотрел на него я. — Скажи, ты в своем уме?

— Что? — Родька повертел головой. — Меня яды не берут вообще. Зато я их чую прекрасно, и определить в состоянии — сильный он или нет. Даже состав различить могу, что в него вошло рассказать. Вот это — не яд. С этого даже живот не расслабит. Кстати — потому и хлеб ваш есть не могу. Столько там всего намешано…

— Полезный талант, — признал я. — Не яд, говоришь? Уже проще. Хотя дело не только в этом. Тут еще моральный аспект.

— Прибавляешь в моих глазах, — снова похвалил меня подъездный, поняв, что именно я имею в виду. — Я, если честно, никогда эти зелья приворотные не жаловал. Сколько ни живу, ни разу не видел, чтобы из них чего путное получилось. В чувствах людских только сами люди себе помощники, а все подобное им только мешает. Или того хуже — с пути истинного сбивает.

Ну тут меня Вавила Силыч переоценил. Я не только нравственность имел в виду, я еще и о соответствующей статье уголовного кодекса задумался. Все-таки некие признаки насилия тут фигурируют, как ни крути. Хотя и не уверен, что хоть один суд всерьез будет рассматривать использование магического зелья. А вот квалифицировать его как психотропный препарат может запросто. Если, конечно, в крови пострадавшей его обнаружит.

Тьфу ты, какая ересь в голову лезет.

Но все равно — до жути интересно, работает эта штука или нет? И, что самое паршивое, проверить это можно только опытным путем. В общем, все как у девочки-старшеклассницы — и хочется, и колется, и мама не велит.

Дурака я свалял, надо было пробовать другое зелье сварганить. То, которое для убеждения кого угодно в чем угодно, от него вреда никакого не будет никому. Хотя — кто мне мешает его сейчас сделать?

Увы, но не получилось. Как раз в тот момент, когда я дозрел до решения продолжить эксперименты, зазвонил телефон. Это оказалась моя мама, которая в приказном порядке (а по-другому она со мной уже лет десять как не разговаривала, не только со мной, а и со всеми остальными тоже) сообщила, что они с отцом таки собрались съездить на следующей неделе на дачу, потому я позарез нужен им в качестве рабочей силы. У бати прихватило поясницу, и он не в состоянии таскать из «Оби» то, что она наметила купить. Машину вести может, «беленькую» употреблять вечером под борщ тоже в состоянии, а рассаду, известь и удобрения таскать — нет. Потому — одевайся, сынок, обувайся сынок, и через пять минут чтобы был у подъезда, бодрый и веселый. И без возражений. Вот женишься, внуком осчастливишь — оставим в покое, а до той поры — извини.

Типичный шантаж, по-другому не назовешь.

В общем — обратно домой я попал только в воскресенье вечером, и мне было уже не до зелий. Покупки и загрузка приобретенного в багажник сменились дорогой к родителям, после перешли в семейный ужин, наутро нашлись другие дела — все как всегда. Правду говорят — только попадая ненадолго в отчий дом, ты вспоминаешь, почему так радовался, когда в свое время из него сбежал. Все это здорово, но очень уж утомительно.

Отдельно меня опечалило устремление маменьки выбраться на следующей неделе на природу. Точнее — это-то было понятно, чего бы мы тогда по магазинам полдня шастали? Печально было то, что она опять меня с собой надумала прихватить в качестве бесплатной рабочей силы. И не откажешь — мама все-таки, и ехать жутко неохота. И так, по жизни, и из соображений безопасности. Плюс самое главное — ведь замучает она меня там своими советами и рассуждениями.

За то время, пока меня не было, Родька изрядно потрудился. Раздобыв где-то обрезки досок и отыскав в кладовке пластмассовый короб с инструментами, он сварганил нечто вроде ящика, в котором для каждого из купленных мной ингредиентов нашлось свое место. Выглядела его поделка неказисто, но мне все равно она очень понравилась. Позаботился он и о спиртовке с котлом, надраив их до блеска.

Четыре оставшихся белых кристаллика он положил в пустой пузырек из-под «кетонала», который отыскал в аптечке. Пузырек этот был маленький, пузатый и с коричнево-матовым стеклом. Когда я взял его в руку, встряхнул и увидел, как кристаллики крутнулись в нем вокруг своей оси, то снова почувствовал себя настоящим алхимиком. Или отравителем, в сериалах яды всегда в таких пузырьках бывают.

И сразу же вопрос — зачем я его положил в карман того пиджака, в котором хожу на работу? Вот для чего?

Хотя — стоит ли играть с самим собой в поддавки? Да, слаб человек. И я слаб. Так-то, вслух, я говорил себе: «Нет, нет, нет, Сашка, я не стану пускать это в ход. Как можно? Это аморально. Это может принести вред человеку». А внутри, где-то там в душе, очень глубоко, я только того и хотел. Нет-нет, не причинить вред, разумеется. И даже не захомутать какую-нибудь девчулю, в этом как раз ничего такого особенного нет. Девчонки новые, ощущения старые. Возможно, во времена Митрия с этим была серьезная проблема, но в нашем мире все гораздо проще, если у тебя хоть сколько-то подвязан язык.

Важен факт того, что зелье действительно работает. И работает так, как об этом написано в рецепте. Если оно работает, значит можно и нужно двигаться дальше. И для повышения самооценки это будет очень полезно.

Все это вертелось у меня в голове по дороге на работу. Эдакая адская смесь самоуговоров и самоедства. Ну да, возможно кто-то вот так запросто сможет недрогнувшей рукой подмешать какой-то женщине зелья в кружку с кофе. Ну, он герой. Мачо-мэн и все такое. Для меня же