Томас был озадачен.

— Делаете вид? Зачем?!

— С их помощью мы рассчитываем проникнуть в штаб-квартиру ПОРОКа.

Томас на пару секунд лишился дара речи. Если в исчезновении других иммунов действительно был замешан ПОРОК, то всё становилось так просто, что юноша едва не рассмеялся.

— А ведь это может сработать!

— Я рад, что ты одобряешь наш план. — Лицо толстяка было непроницаемо, так что Томас не мог сказать — говорит ли тот всерьёз или иронизирует. — Мы уже вошли в контакт с ПОРОКом и договорились о купле-продаже. Так мы проникнем внутрь. Их необходимо остановить, хватит им транжирить средства на бесполезные эксперименты. Если ими действительно движет забота о выживании человечества, то они обязаны пустить все свои ресурсы на конкретную помощь! Всякое иное их использование — бессмысленно.

— Как вы думаете: у ПОРОКа есть хотя бы крошечный шанс на то, чтобы найти исцеление? — спросил Томас.

Винс рассмеялся низким, рокочущим смехом.

— Если бы вы хотя бы на одну секунду допускали, что это возможно, вы бы наверняка не стояли бы здесь, передо мной, а? Не дали бы дёру из ПОРОКа и уж тем более не жаждали бы мести — а я подозреваю, что именно этого вы и хотите. Я знаю, что вам пришлось пережить — Гэлли всё рассказал. — Он помолчал. — Нет, мы давно махнули рукой на их попытки найти это... хм, исцеление.

— Мы здесь не затем, чтобы мстить, — возразил Томас. — Речь вообще не о нас. Я согласен с вами, средства надо пустить на что-то более нужное. Что вам известно о делишках ПОРОКа?

Винс откинулся на спинку стула; хрупкая мебель затрещала под его весом.

— Я только что открыл вам тайну, защищая которую, многие из наших положили свои жизни. Теперь ваша очередь выказать нам доверие. Если бы Лоренс и его товарищи знали, кто вы такие, они сразу бы привезли вас сюда. Прошу прощения за то, что с вами обошлись... жестковато.

— Да ладно, ничего, — ответил Томас, хотя на самом деле подумал: «Уж конечно. Если бы вам стало известно, кто я в действительности такой, то вы бы обращались со мной совсем иначе. Куда хуже». — Хотелось бы только узнать, в чём ваш план.

— Нет, так не пойдёт. Вы больше ничего не узнаете, прежде чем не поделитесь своей информацией. Итак: что интересного вы можете нам сообщить?

— Скажи ему, — шепнула Бренда, ткнув Томаса локтем в бок. — Ведь мы за этим и пришли!

Она права. С того самого момента, как он получил от Гэлли записку, интуиция подсказывала Томасу, что на него и его соратников можно положиться. Настало время довериться этим людям. Да и то сказать — без их помощи они не только не смогут ничего предпринять против ПОРОКа, но даже до собственного «айсберга» не доберутся.

— О-кей, — произнёс он. — ПОРОК считает, что до получения лекарства им осталось совсем чуть-чуть. Я — единственное, чего им не хватает. Они клянутся, что на этот раз говорят правду, но всё это время они столько лгали, так бессовестно манипулировали нами, что теперь невозможно разобрать, где правда, где ложь. Похоже, они в отчаянном положении и готовы на всё.

— Сколько у вас людей? — спросил Винс.

Томас прикинул в уме.

— Человека три-четыре, не больше. Они там — в том помещении, куда нас сунули люди Лоренса. Нас, конечно, только горстка, но зато нам известно кое-что, чего не знают другие. А сколько людей у вас?

— Трудный вопрос, Томас. Если ты имеешь в виду, сколько народу присоединилось к «Удару правой» за несколько лет, прошедших с момента его образования, то могу ответить — больше тысячи. Но если ты хочешь знать, сколько осталось в организации, сколько тех, кто желает и кто в состоянии довести дело до конца, то... М-да. Тогда всего лишь несколько сотен, к сожалению.

— Среди вас есть иммуны? — спросила Бренда.

— Практически нет. Я не иммун, и в свете того, что происходит в Денвере, уверен, что уже заразился. Надеюсь, что большинство их наших людей пока ещё не подхватили вирус, но это не за горами. Так что нужно успеть сделать хоть что-нибудь ради спасения остатков распрекрасной расы живых существ, называемых человеками.

Томас указал на пару пластиковых кресел:

— Можно?

— Какой разговор.

Едва усевшись, Томас тут же вскочил с сиденья, налёг на стол и повторил свой животрепещущий вопрос:

— Так что вы собираетесь предпринять?

Винс снова рассмеялся своим басистым, рокочущим смехом:

— Расслабься, сынок. Сначала расскажи, чем вы можете быть нам полезны, а уж потом мы раскроем наши карты.

Он прав, надо взять себя в руки. Юноша опустился обратно в кресло, откинулся на спинку и заговорил:

— Мы много чего знаем о главном комплексе ПОРОКа — внутренний распорядок, охрана, всё такое. В нашей группе есть люди, которым вернули память. Но самое главное: ПОРОК требует, чтобы я вернулся обратно. Думаю, это можно как-то использовать.

— И всё? — скептически проронил Винс. — Это всё, что у вас есть?

— А я никогда и не говорил, что мы можем обойтись без посторонней помощи. Или без оружия.

Винс и Гэлли многозначительно переглянулись.

Томас понял — у них на руках какой-то козырь.

— Что? — быстро спросил он.

Винс взглянул сначала на Бренду, потом на Томаса.

— У нас есть кое-что получше оружия.

Томас снова наклонился над столом.

— И что же это за чудо?

— Мы знаем способ, как лишить всех возможности использовать любое огнестрельное оружие.

— То есть? — спросила Бренда.

— Пусть Гэлли объяснит. — Винс махнул бывшему приютелю.

— О-кей, слушайте, — сказал Гэлли и встал. — Члены «Удара правой» — не вояки. Это бухгалтеры, сантехники, учителя, вахтёры. Обычные люди. А вот у ПОРОКа имеется пусть маленькая, но всё же армия — хорошо тренированная и оснащённая по последнему слову техники. Даже если бы нам удалось ограбить самый большой в мире склад оружия, мы бы всё равно оказались в неравном положении.

Томас пока не улавливал, к чему ведёт Гэлли.

— Ну, и что вы придумали?

— Единственный способ уравнять силы — это лишить охранников ПОРОКа возможности пользоваться огнестрельным оружием. Тогда у нас появится шанс.

— И как вы собираетесь это провернуть? — спросила Бренда. — Стибрите у них всё оружие? Помешаете новым поставкам?

— Нет, всё гораздо хитрее, — покачал головой Гэлли. Его лицо приобрело выражение ребяческого восторга. — Неважно, сколько у тебя людей, важно — кто эти люди. У «Удара правой» есть один сверхценный кадр...