В величественной поэме Данте Ад представляет собой воронкообразную пропасть, достигающую центра Земли. На ее склонах концентрическими кругами постепенно уменьшающегося диаметра расположены места наказания грешников, так что наихудшие из них находятся ближе к вершине перевернутого конуса, где в самом центре земного шара пребывает Люцифер. Когда Данте и его проводник Вергилий проходят дно пропасти и продолжают свой путь прямо, Данте оглядывается и видит Люцифера вверх ногами, и проводник поясняет ему, что теперь они начали свое восхождение на другую сторону Земли[209]. Чистилище – это большая конусообразная гора, возвышающаяся над безбрежным океаном в точке, диаметрально противоположной Иерусалиму в самой середине суши. Пройдя через семь уступов горы и достигнув земного рая на вершине, поэт наконец получает позволение подняться сквозь небесные сферы. Их, конечно, десять числом, во-первых, небо Луны (до которого доходит голубой воздух[210]), затем небеса Меркурия, Венеры (до которой достигает тень Земли[211]), Солнца, Марса, Юпитера и Сатурна. В каждом из этих небес Данте являются души, хотя и не пребывающие там постоянно, по-видимому, чтобы проиллюстрировать ему постепенно возрастающую славу, которой они признаны достойными, и указать на свои прежние характеры и темпераменты, находившиеся под преобладающим влиянием одной из семи планет[212]. Восьмое небо – сфера неподвижных звезд, девятое – сфера Перводвигателя, скорость которого практически не поддается осмыслению по причине страстного желания каждой его части соединиться с самым божественным, успокоительным небом – десятым, то есть Эмпиреем, жилищем Божества[213]. Девять сфер приводятся в движение тремя триадами ангельских существ (интеллектов), Серафимы управляют Перводвигателем, Херувимы – неподвижными звездами, Престолы – сферой Сатурна, и так далее вплоть до сферы Луны, за которую отвечают ангелы[214]. В одиннадцатой песне «Чистилища» (108) содержится явный намек на прецессию равноденствий, или, как в то время считалось, прецессию сферы неподвижных звезд: «…и то, как звездный кружится чертог». Мы встречаем лишь одну краткую отсылку к эпициклам[215], иначе же говорится, что планеты просто движутся в плоскости эклиптики[216]. Любопытно прочесть о движении Солнца, что оно идет по спирали[217], как в старину говорил в «Тимее» Платон. Еще одного старого знакомого мы встречаем в утверждении, что сфера Луны движется медленнее всего[218].

Данте на протяжении всей своей жизни продолжал питать глубокий интерес к космографии. В 1320 году, за год до смерти, он прочел лекцию «О воде и суще», дабы опровергнуть мнение, порой встречавшееся в Средние века и даже позже, что вода и суша не образуют части одного и того же земного шара, а Земля состоит из сферы суши и сферы воды с несовпадающими центрами[219].

На этом можно закончить наш обзор средневековой космологии. Данте умер в 1321 году, почти через тысячу лет после того, как император Константин сделал христианство государственной религией Римской империи. Это был долгий период полного застоя, к концу которого человечество с точки зрения культуры оказалось ровно в том же месте, что и в самом начале, и даже, может быть, отступило назад, так как греческая наука, философия и поэзия были еще очень мало известны на Западе, поэтому невозможно было и помыслить о серьезной попытке продолжить строительство здания на заложенном ими фундаменте. На протяжении многих веков люди вяло пережевывали первую главу Бытия; затем неохотно стали прислушиваться к компиляторам вроде Плиния и Марциана Капеллы; наконец, они открыли Аристотеля и почти сразу же возвели его на пьедестал, как непогрешимый светоч.

Но на Востоке свет, когда-то сиявший из Греции, не гас на такой долгий срок. Его пламя поддерживал тот самый народ, которому, казалось бы, суждено было растоптать всякую цивилизацию, как когда-то гунны сделали в Европе; и первый импульс, в итоге пробудивший Запад, пришел от арабов. Теперь нам предстоит повернуть назад и узнать, как восточные народы воспользовались сокровищницей мысли, которую они обрели в странах, оказавшихся под их владычеством.

Завоевания Александра Великого познакомили греков с миром Востока, который прежде посещало очень мало европейцев, они же и распространили греческую культуру во всех странах, до которых смог дойти победоносный македонец. Индийские провинции его империи вскоре после его смерти получили независимость, и, хотя распространение буддизма в III веке до и. э. сдержало продвижение эллинизма в Северной Индии, подъем греческого царства Бактрии и ее постепенное расширение на юг и восток в течение долгого времени поддерживало связь между Индией и Западом. Можно сомневаться, действительно ли, как утверждалось, индийская драматургия и архитектура находились под значительным влиянием контактов с эллинизмом, но совершенно несомненно то, что индийская астрономия является детищем александрийской науки.

В прежние времена астрономия в Индии развивалась лишь в самой незначительной степени. Индийцы имели некоторые представления о периодах Солнца и Луны и планеты Брихаспати (Юпитер), которые использовались с целью измерения времени, причем перемещения Луны особым образом диктовали моменты, когда следовало совершать жертвоприношения; но в остальном ранняя индийская астрономия, по-видимому, в основном ограничивалась астрологией, и нет никаких данных в пользу того, что точные знания о движении планет сложились в Индии раньше III века н. э. С того времени астрономия, которая дотоле являлась лишь предметом поэтических излияний, возникает как наука и в течение последующей тысячи лет трактуется в ряде учебников – сиддхант, содержание которых, якобы исходящее из божественного источника, испытало сильное влияние греческих авторов или попросту было заимствовано у них[220]. Тогда же впервые появляются семидневная неделя (прежде неизвестная) и посвящение каждого дня божеству одной из семи планет. Названия планет тоже стали греческими, например Асфудит (Афродита), Дьюгатих или Джива (Зевс), Хели (Гелиос) и т. п., в то время как зодиакальные знаки вытеснили двенадцать прежних, совершенно иных звездных групп, связанных с движением Солнца, и об их происхождении явно свидетельствуют их же названия: