— Это точно. Я в его годы такими вопросами не задавался, — кивнул Гена.

— Да мне и сейчас такое в голову не придет!

— Кстати, а ты помнишь себя в его возрасте? — заинтересовался Генка.

— Я? — Валера на минуту задумался. — Честно сказать, не очень. Все какими-то обрывками… Помню, дрался с одним толстяком и никак не мог его побить. А он меня чуть ли не через забор перебрасывал. Очень мне было обидно… А в первом классе песню учили — про «некому березку заломати». Тоже запомнил. Потом в армии ее, кстати, тоже пели. На другой, правда, мотив. И удивлялись, что какой-то даме, понимаешь, взбрело на ум ломать деревце. Еще и канючит, что некому…

— А мы в детском садике про чибиса пели, который у дороги. Сидит и чего-то волнуется… Чудак, одним словом.

— И что?

— Да такая же чепуха, как с твоей березкой. Я рот открывал и не пел.

— Это верно! Какой только ерунде нас не учили… — Валера подошел ближе, палкой пошевелил в углях, одну за другой выкатил несколько дымящих картофелин. — А вот и деликатес, господа чибисы! Хватит мыргать глазками и шмыгать носами, подсаживайтесь!

Быстро очистив картофелину поменьше, Валера насадил ее на тоненький прутик, протянул облизывающемуся Юрашке.

— Держи, Лобачевский! Только осторожнее, не обожгись.

Гена тоже подхватил горячий кругляш, содрал черную скорлупу, пачкая щеки и нос, стал есть.

— Вкусняк! — одобрил Юрашка.

— Точно, объеденц… Ты куда это смотришь, Юраш?

— За мухами слежу. Вон в том пеньке у них, по-моему, домик. — Малыш указал перепачканным пальцем. — Еще к ним шмель прилетал, ругался. Только мухи его не боятся.

— А ты?

— А я… Я вообще-то маленько боюсь.

— Это нормально, — утешил Генка. — Многие боятся.

— И Валера?

— Конечно, — Генка покосился на бывшего сержанта. — Важно не то, что боишься, а то, что умеешь преодолевать страх.

— А если не получается?

Генка обнял Юрашку.

— Просто ты еще маленький! Все у тебя получится, вот увидишь. Не сейчас, так потом, когда вырастешь.

— Так это же долго же! Я же ждать устану.

— А ты не жди, просто живи и все…

— Опачки! Это еще что за артиллерийский снаряд к нам несется? — Валера, щурясь, приложил ладонь к глазам.

— Где?

— Да вон бежит-летит…

— Да это же Костик! — угадал раньше всех Юрашка. — Наверное, картошки нашей захотел. Вот и торопится.

— Точно! — Генка хмыкнул. — У него чутье, как у пса пограничного!

Но Костик бежал вовсе не за картошкой. Личико у него было взволнованное, а глазки восторженно блестели.

— Там такие машинищи приехали! — прокричал он. — Красивые, пузатые. Одна серебристая, другая черная… И фары такие — с ободочками, как золото. И снизу, и сверху — штук сорок, наверное…

— Хватит про фары трещать, ты дело говори! — Валера нахмурился. — Сколько машин, зачем приехали?

— Машины две, — отдуваясь доложил Костик. — Остановились на улице, возле Катькиного дома.

— А что им нужно?

Цапнув картофелину, Костик одной босой ногой почесал другую.

— Известно что! Они Генку ищут.

— Меня? — Гена переглянулся с Валерой. — А пузатые — это «Газели», что ли?

— Да не-е, это другие, — Костик зачертил картофелиной в воздухе. — Такие вот здоровские…

— Джипы, наверное? — Гена щепкой нарисовал на земле профиль иномарки.

— Ага, шочно! — с набитым ртом Костик быстро закивал. Губы и щеки он моментально перепачкал, зато и с картофелиной управился втрое быстрее Юрашки и вдвое проворнее Валеры. — А еще одну можно?

— Да хоть три! — Генка отряхнул ладони и поднялся. — Схожу, посмотрю, кто там пожаловал.

— Снова какой-нибудь сюрприз?

— Да нет. Больше вроде ничего не заказывал.

— Тогда кто это может быть? Может, переполох из-за полигона?

— Непохоже, — Гена пожал плечами. — Мы не светились, все чисто делали.

— Это мы думаем, что чисто… — Валера невесело хмыкнул. — Одеться не забудь.

— Ага, — Генка стремительно натянул на себя футболку с джинсами, привычно проверил в карманах шокер и мобильник.

— Я с тобой! — немедленно подскочил Юрашка.

— Здрасьте! — Гена хотел было возразить, но, взглянув на чумазую мордашку, махнул рукой. — Ладно, пошли, горе луковое…

Его схватили, едва он поравнялся с первым джипом. Крепкий детина, видимо, подкрался сзади и сграбастал Генку за локти.

— Цоб-цобэ! Попался, субчик!

Хватка была крепкой, но неожиданно вмешался Юрашка. Тигренком подскочив сбоку, он боднул незнакомца, тоненько закричал:

— А ну, пусти его!

На крохотную секунду малыш отвлек детину, и, вырвав руку, Гена быстрым движением достал шокер. От тычка детины Юрашка полетел в придорожную крапиву, — там, конечно же, пискнул, угодив в шипастые заросли. Этого Генке хватило, чтоб моментально рассвирепеть.

— Ах ты гад! — он ткнул шокером в плечо детины, нажал клавишу и тут же добавил разрядом в шею.

Хрюкнув, здоровяк попятился.

— Хочешь добавки, давай! Кто там смелый?

Генка напрасно кричал. «Смелых» высыпала сразу куча мала. Дремавшие в машинах хлопцы литой комплекции энергично выскакивали наружу.

— Однако злой котик! Зубастый!

— Я и царапнуть могу! — пригрозил Генка.

— Как бы царапки твои не вырвали. — Гену взяли в плотное кольцо. — А ну, бросил свою пукалку!

— Сейчас, разбежался! — выставив перед собой разрядник, Генка крутился на маленьком пятачке, стараясь не подпустить напружиненных атлетов. Красавцы были хоть куда — все явные спортсмены. Пятеро — тут рядом, и еще тот ужаленный. Всего, значит, шестеро. Для одного подростка более чем достаточно. Потому и приходилось вертеться, как белке в колесе. И с той же скоростью в голове мелькали мысли — одна другой нелепее. Либо Генку вычислили парни из «Магнолии», либо кто-то из давних должников. И ведь не поленились — приехали в такую даль!

Впрочем, мог послать карательную экспедицию и кто-нибудь из бдительных чиновников. Тема-то затопленных городов — из запретных. Кому хочется, чтобы правда всплыла наружу? А его записей с городами-призраками по планете разлетелось тоже немало…

Один из крепышей попробовал ухватить Генку за ногу, но тут же словил «шайбу в ворота». Подросток лишь на миг опередил спортсмена, ткнув усиками разрядника в массивный бицепс. Электричество искристо выстрелило, заставив нападающего с воплем отпрянуть.