Игорем, Таня подошла к двери, и задумчиво осмотрела замок.

«Все мои пациенты исчезли, замки боксов вскрыты каким-то непонятным способом» – писал в своем дневнике доктор Гарькин. Если его подопечные были варакью-белети, то, значит, был какой-то способ, чтобы вскрыть замок, и этот способ был доступен и для Тани.

Она осторожно положила ладони на холодный металл у замочной скважины, и прикрыла глаза. При этом, к ее удивлению, видеть она не перестала, просто все вокруг стало однообразно-серым, резко очерченным, и видела она словно с нескольких разных точек.

Одна из таких точек как раз заползала внутрь замочной скважины, споро пробираясь между зубцами механизма закрывания. Наконец, она заметила крохотный рычажок, и машинально опустила его вниз. Раздался чуть слышный скрип, и Таня едва не потеряла равновесие, но устояла на ногах. Дверь из бокса в медлаб открылась.

Таня осмотрелась, и увидела Иру и Женю. Девушки спали – прямо на стульях, Ира – откинувшись назад и приоткрыв рот, Женя – навалившись на забрызганный кровью операционный стол.

«Интересно, где остальные?» – подумала Таня, и ее веки машинально закрылись. Таня вновь погрузилась в уже знакомый полумрак, но оказалось, что в этом сером мире существуют и цветные пятна. Два из них были рядом – на тех местах, где сидели Женя и Ира; еще четыре – лежали в отдельной комнате впереди-слева. Внизу, под полом, копошилось еще несколько пятен – три или четыре. Все.

«А в приемном зале никого», – подумала Таня. – «Идиотизм, а если на нас нападут? Но хорошо, что так. Это поможет моему замыслу».

Она чуточку задержалась в «кают-компании», чтобы взять из баулов пару броников. На ходу вынимая из подсумков бронепластины, Таня прошла в «приемный зал», где громоздилась груда ящиков, среди которых выделялись два похожих на гробы ящика с пластитом.

«Вот и ладушки», – подумала Таня, отцепляя от пояса свой мачете, который она машинально захватила вместе с бронежилетами. Она думала нарезать им взрывчатку, но ей не пришлось – когда Таня вскрыла ящик, то увидела, что пластит изначально поделен на удобные прямоугольные пластины. Поверх пластин лежал тканевый «патронташ» со взрывателями, на каждом из которых имелась инициирующая кнопка, передающая команду на взрыв. Таня знала, что достаточно было взорвать одну пластину, чтобы сдетонировали и остальные. Откуда Таня это знала, она понятия не имела, да и не важно. Окончательно опустошив бронежилеты, она принялась набивать чехлы для бронепластин полосками пластида, вкручивая в гнезда на них взрыватели.

Внезапно Таня почувствовала знакомый запах. Она не сразу поняла, чем пахнет, и, еще до того, как поняла, раздался тихий смешок:

– Вот чего угодно я ожидал от этой адской поездочки, но то, что в числе команды будет террорист-смертник…

Таня подняла глаза… первое, что она увидела, была искра папиросы. Второе – лицо Макарыча, с которого свисали шевелящиеся черви-душееды…

Глава ХI: Умираю, но не сдаюсь!

Сигнал тревоги моментально разбудил всю команду. Люди вскакивали с тех мест, где заснули прямо в верхней одежде, включая ОЗК и защитные комбинезоны, хватали оружие и выбегали в «кают-компанию».

– Что случилось? – спросил Волосатый.

– Корова окотилась, – отрезал Генка. – Сигнал тревоги, вот что.

– Стрельбы не слышно, – заметил Мишка, зевая на ходу. – Чья сейчас смена?

– Судя по тому, что ты и я здесь, значит, дежурят Макс с Александром Филипповичем, – ответил Генка, который, кажется, пришел в себя быстрее других. В руках у него была его здоровенная винтовка, которую темнокожий калужанин держал с такой же легкостью, как Мишка автомат.

– Мальчики, что слу… – из дверей медлаба выбежали Ира с Женей. Ира даже посерела от страха, Женя держалась увереннее. – Таню не видели?

– Она, вроде, с вами была? – спросил Феликс.

– Была, – кивнула Женя. – Мы ее в боксе изолятора закрыли. А сейчас бокс пустой…

– И Макарыча нет, – заметил Волосатый, вставляя ленту в пулемет. Получалось плохо: от волнения у Кирилла дрожали пальцы.

– И Даши, – испуганно заметил Мишка. – Даш, ты где?

– Услышит она тебя, как же, – фыркнул Генка. – Если тревоги не слышит, значит…

Он вздохнул.

– Но-но, – возмутился Мишка. – Дашка не такая, чтобы запросто пропасть.

– Хорошо, – сказал Феликс, – хотя, конечно, ничего хорошего. А Македонский с Максом где?

– В приемном зале, наверно, – пожал плечами Мишка. – Если бы на них напали – они бы отстреливались, значит…

– Хреначит, – перебил его Генка. – Так, народ, нам все равно нужно в зал, там у нас боеприпасы, и эта штука, что воет на всю станцию. Мы с Волосатым пойдем вперед…

– Тактик из тебя, как из бахилы теплая шапка, – заметил Феликс. – Ты со своим курумультуком и Волосатый с «максимом» должны прикрывать сзади. А мы с Мишкой пойдем вперед и посмотрим…

– А мы… – начала, было, Женя, но Феликс ее осадил:

– А вы держитесь рядом с Генкой и Волосатым. Потому, что, если нас ранят, нужна будет романтическая… тьфу, блин, медицинская помощь. А медик у нас в команде один – вы, сударыня. И вообще, хорош препираться, работать надо. Мишка, открывай двери, а я пойду вперед, поинтересуюсь, чем это таким заняты Макс с Македонским, что у них сигнализация ревет, а они не чешутся…

Договаривал Феликс уже на ходу. Мишка распахнул двери, и Феликс сноровисто выскочил в пустой, наполненный угрюмым воем коридор. Повел стволом вправо-влево…

– Чисто, – бросил он через плечо. – Шобла, за мной!

Команда неуклюже выбралась в коридор; Генка зацепился прикладом за дверь и едва не огрел стволом Женю – и огрел бы, будь она чуть повыше.

– Со второй дверью действуем по-другому, – сказал Феликс. – Генка, Волосатый – стоите за мной; как дверь откроется, палите во все, что движется, и не похоже на кого-то из наших. Ира, держись с ними рядом и смотри по сторонам. Мишка, Женя – открываете створки. А я пойду вперед.

– Может, я? – предложил Мишка. – Теперь моя очередь…

– Вернемся в Москву, будет твоя очередь – за пивом бегать, – безапелляционно заявил Феликс. – Три-четыре…

…приемный зал был пуст. Никаких агрессоров в нем не было, впрочем, не было ни Македонского, ни Макса, ни Макарыча, Даши или Тани. Зато один из «гробов» со взрывчаткой стоял вскрытым и опустошенным. Рядом кучей валялись пластины от бронежилета.

– Вот тебе и вот, – сказал Феликс, задумчиво почесав затылок стволом автомата. – И где же наши дежурные по части?

– Автоматы их вон стоят, – цокая от волнения зубами, сказала Ира.

– Автоматы – это хорошо, – сказал Мишка. – А сами они где?

– Да выключите уже кто-нибудь эту байду, – попросил Генка, указывая на воющий прибор сигнализации. – У меня уши уже заложило от ее стенаний!

– Кстати,