В это время Роуленд Ваутри снял ответственность за Черити Грейвз с Эйнсвуда и остальных и вел ее в гостиницу, где она остановилась, по ее словам.

Ей не полагалось жить в гостинице в Девонпорте. Ей полагалось быть там, где он ее оставил два дня назад, в Ашбуртоне, где она ничего не сказала про Дейна и его внебрачного сына. Все, что она сделала, это ввалилась в общую комнату и села за столик вместе с парнем, с которым, казалось, была знакома. Через какое-то время парень ушел, товарищи Ваутри разошлись по своим делам, а он почему-то остался с ней за одним столом и купил ей кружку эля. После чего они несколько часов резвились – Боумонт говорил, что Ваутри это совершенно необходимо.

Оказалось, что на этот счет Боумонт, как всегда, был прав.

Но сейчас ему не требовался Боумонт, чтобы указать, что совершенно необходимо Черити Грейвз, а именно – чтобы ее избили до полусмерти.

Гостиница, к счастью, не была респектабельной, и никто слова не сказал, когда Ваутри отправился за ней в номер. Закрыв за собой дверь, он схватил ее за плечи и потряс.

– Лживая, подлая, назойливая шлюха! – Он оттолкнул ее от себя, потому что испугался, что убьет, а он совсем не хотел быть повешенным за убийство проститутки.

– О, кажется, ты не рад меня видеть, Ролли, голубчик, – со смехом сказала она.

– Не называй меня так, я тебе не любовник, тупая корова. Собралась меня убить? Если Дейн обнаружит, что я был с тобой в Ашбуртоне, он подумает, что я подстроил эту сцену. – Он плюхнулся в кресло. – И тогда разорвет меня на части, а вопросы начнет задавать потом. – Он взъерошил волосы. – И нечего надеяться, что он не обнаружит, потому что все, что касается его, идет наперекосяк. Это какое-то проклятие. Двадцать тысяч фунтов… ускользнули из рук… я даже не знал, что она столько стоит, – и теперь это. Потому что я не знал, что ты здесь… или там… И ребенок… его внебрачный ребенок… кто знал о его существовании? А теперь знают все… благодаря тебе… включая ее… и если он меня не убьет, то пристрелит эта сука.

Черити подошла к нему.

– Ты сказал, двадцать тысяч, голубчик? – Она села к нему на колени, обвила вокруг себя его руку и прижалась к нему пышной грудью.

– Отстань, – буркнул он. – Я не в настроении.

Роуленд Ваутри был в полном отчаянии.

Он погряз в долгах и не видел выхода, потому что зависел от госпожи Фортуны, а она – дама капризная, как не раз предупреждал мудрый Боумонт. Она отдала бесценную икону человеку, у которого и так денег больше, чем он смог бы заработать за три жизни. Она отвернулась от человека, который почти ничего не имел, и оставила ему меньше, чем ничего. Даже проститутку она ему подсунула такую, которая станет причиной его смерти.

Мистер Ваутри бы искренне убежден, что находится на последней ступени отчаяния. Скромное количество здравого смысла и самоуверенности, которыми он некогда обладал в течение нескольких дней безжалостно разрушил человек, для которого наслаждения превыше всего.

Он был не способен понять, что его ситуация и вполовину не так катастрофична, как ему казалось, и что Френсис Боумонт – коварный делец, сознательно нарушающий его покой.

Ваутри посчитал, что источником всех его бед стала дружба с Дейном. «Должно быть, у него есть длинная ложка, которой он ест вместе с дьяволом», – изрек Боумонт, и Роуленд Ваутри осознал, что его собственная ложка слишком коротка, чтобы есть вместе с такими, как Дейн, и что у него тот же случай, что у Берти Трента: обоих сгубила связь с Дейном.

Ваутри теперь не только разорен, но из-за Черити подвергается опасности неминуемой смерти. Ему надо подумать, а лучше бежать, спасая свою жизнь. Он понимал, что ничего не сможет предпринять, пока у него на коленях сидит толстая проститутка.

Но как бы он ни злился на нее, роскошная задница была мягкая и теплая, сама она гладила его по голове. Женская ласка даже от отъявленной шлюхи очень успокаивала.

И Ваутри смягчился. В конце концов, Дейн и ей, Черити, причинил зло, а у нее нашлось мужество выступить против него.

К тому же она красивая, очень красивая, и в кровати составляет исключительно веселую компанию. Ваутри сжал ей грудь и поцеловал.

– Вот видишь, какой ты был гадкий, – сказала она, – Как будто бы я о тебе не позаботилась. Глупый мальчик!

Она растрепала ему волосы.

– Он ничего такого не подумает. Мне достаточно будет сказать, что мистер Ваутри заплатил мне… – Она прикинула. – Заплатил мне двадцать тысяч, чтобы я держалась в стороне и не беспокоила его дорогого друга лорда Дейна. Я скажу, что ты мне говорил, чтобы я не портила им медовый месяц.

Какая она умная! Ваутри зарылся лицом в пухлые красивые груди.

– Но я все равно пошла, потому что я порочная лживая шлюха, – продолжала она, – а ты на меня разозлился и побил. – Она поцеловала его в макушку. – Вот что я буду говорить.

– Хотел бы я иметь двадцать тысяч фунтов, – промычал Ваутри ей в лиф. – Я бы отдал их тебе. Ох, Черити, что мне делать?

С мастерством профессионалки она показала ему, что делать, а он, слишком истощенный, чтобы истолковать очевидное, принял профессиональное умение за чувство. Через несколько часов он, поведав ей все свои невзгоды, заснул, а Черити Грейвз еще долго размышляла, как теперь сможет осуществить все свои мечты.

Через полчаса после того, как Дейн ворвался в свою комнату и с треском захлопнул дверь, он заявился в гардеробную Джессики. Он холодно взглянул на Бриджет, вынимавшую шпильки из волос его жены.

– Выйди, – очень тихо сказал он, и Бриджет пулей вылетела за дверь.

Джессика осталась сидеть перед туалетным столиком.

Выпрямившись, она подняла руки и стала дальше вынимать шпильки.

– Я больше не собираюсь ругаться с тобой по этому поводу, – сказала она, – пустая трата времени. Ты не слышишь ни слова из того, что я говорю.

– Нечего слушать, – проскрипел он. – Это не твое собачье дело.

Всю дорогу к дому он только так отзывался на ее усилия заставить его передумать. Встреча с женщиной из его прошлого уничтожила все, чего Джессика добилась в их отношениях. Они вернулись к тому моменту, когда она в него выстрелила.

– Мое дело – ты, – сказала она. – Позволь мне донести до тебя простую вещь: ты вызвал неразбериху, тебе ее расчищать.

Он моргнул, потом скривил рот в устрашающей улыбке:

– Ты указываешь мне, в чем мой долг. Напоминаю, мадам, ни ты, ни кто другой…

– Мальчик в беде, – сказала Джессика. – Мать его погубит. Ты отказываешься довериться моему инстинкту, хотя прекрасно знаешь, что я вырастила десятерых мальчиков фактически в одиночку. Включая необходимость справляться с десятками их сорванцов-приятелей. Единственное, в чем я разбираюсь, милорд, это в мальчиках, от хороших до ужасных, со всеми промежуточными стадиями.