— Он пропал. Нет его… Боюсь, что его никогда не будет…

— Почему?

— Он к Генке в дом забрался. А там сигнализация. И охрана… Повязали твоего Антона. Мешок на голову, ноги в тазик с цементом и в реку. Генка просто ничего не хочет говорить. Он-то твоего мужа не убивал, но и отцовских церберов он выдавать не станет…

— Ты не говорил мне про церберов, — обеспокоенно глянула на него Марина.

— Говорю… И зря ты ментов на Генку спустила. Люди его отца могут очень сильно на тебя обидеться…

— Ты это серьезно? — еще больше разволновалась Марина.

— Я не понял, ты за себя переживаешь или за своего мужа? — колко усмехнулся Адам.

— И за себя… И за него…

— Про него забудь… А за себя не бойся. Пока я с тобой, никто тебя не тронет…

— Неужели все так серьезно?

— А ты думаешь, с тобой в игрушки играют? Генка и не таких обламывал…

— Каких не таких?

— Таких, как ты. Гордых.

— Ты говорил, что он только с проститутками спал.

— Проститутки… Проститутка проститутке рознь… У элитных девочек тоже бывает гордость…

— Гена кричал, что ты меня продать можешь.

Марина уже не лежала, она сидела, широко раскрытыми глазами смотрела на Адама. Наконец-то до нее дошло, в какие сферы она залетела по простоте своей душевной.

— Я не Иуда, чтобы тебя продавать. И не Каин, чтобы убивать. Я Адам. А ты моя Ева… И не ты, а я могу из-за тебя пострадать. Отдашься змею-искусителю, и выгонят нас из рая…

— Какому змею? Гене?

— Змея Гену я не знаю. Я знаю крокодила Гену. И я не хочу, чтобы ты была при нем Чебурашкой… Я хочу, чтобы ты была моей Евой. И не лезла, куда тебя не просят…

— Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?

Адам едва удержался, чтобы не прыснуть со смеху. Марина очень сильно его заводила, это факт. Денег на нее не пожалел — как цацу разодел. И с Генкой из-за нее не побоялся разругаться. Но жениться на ней… Похоже, у девочки не все дома…

— Хочу. Но ты не выйдешь.

— Почему?

— Потому что очень любишь своего мужа… Да, хотел спросить, он у тебя что, уголовник?

— Почему уголовник?.. Ну да, он сидел. По глупости попал за решетку. Но сейчас он не такой… У нас любовь, у нас семья…

— И любовники в наборе, — добавил он.

— Только ты.

— А Гена?

— Я тебе говорила, он меня фактически изнасиловал…

— Изнасиловал. А говоришь, что не мужчина…

— Ты это серьезно? — вскинулась Марина. — Если насилует, то мужчина?.. Я почему-то думала, что насилуют подонки.

— У мужчины две головы, одна большая, другая маленькая. И в каждой маленькой головке сидит подонок…

— И у тебя тоже так?

— Нет. Я хороший. Со всех голов…

— Мне домой надо. Может быть, Антон уже вернулся…

— Ну что ж, если так, то езжай.

Она встала, оделась, в каком-то непонятном ожидании прошлась по комнате.

— Тебе все равно, что я буду с Антоном? — спросила она.

— Ты же не станешь мне с ним изменять, — серьезно, но с насмешкой в душе, сказал он.

Марина — чудо, но, по большому счету, ему не было до нее дела. Хочет, пусть с мужем спит. Да хоть с чертом рогатым. Лишь бы заразу не принесла… К тому же он почти уверен был в том, что Антона нет в живых. Слишком крутая у Гениного отца служба безопасности. И слишком долго его нет, чтобы верить в его неуязвимость.

— Я не знаю. Перед ним трудно устоять…

— А ты держись.

— Постараюсь… А отвезти домой ты меня не хочешь?

— Ну, может, ты лучше останешься…

Лень было подниматься с постели. После бурного времяпрепровождения даже в ночной клуб не тянуло. Так и заснул бы…

— Нет, мне надо.

— Ладно, уговорила…

Пока он одевался, Марина прихорашивалась перед зеркалом. В шубке, которую он ей купил, она была чудо как хороша.

Она уже была в сапогах, когда в дверь позвонили. Надо было видеть, как она испугалась. Адам внимательно посмотрел на нее. Похоже, застращал девочку…. Но ведь в принципе он прав: если Гена объявит им войну, могут возникнуть определенные неприятности. Но вряд ли он пойдет на это. Служба безопасности его отца хороша в защите, но никак не в нападении. Это Адам смог бы заслать к Гене пару отчаянных головорезов, но у него самого такой силы нет. И отец его не станет ввязываться в войну против Потаповых. Он же не хочет, чтобы ему здесь, в Москве, перекрыли кислород. Нефть он, может, добывает в Сургуте, но все сырьевые и финансовые потоки идут через столицу…

Да и не могла беда подкрасться так близко. Дом элитный, охраняется со всех сторон, в парадной консьерж и тревожная кнопка вызова милиции. И все же, прежде чем открыть дверь, Адам вывел на экран монитора изображение лестничной площадки. И облегченно вздохнул.

Адам открыл дверь, впустил отца.

— Я почему-то думал, что ты с девушкой, — сказал тот, большими глазами рассматривая Марину.

Похоже, девушка ему очень понравилась. Слишком хорошо Адам знал своего отца, чтобы не понять это.

— Ты чего приехал? — спросил он.

И громко кашлянул, чтобы вывести отца из блудливого оцепенения.

— Приехал?.. Да, приехал… Посмотреть, как ты живешь, приехал. Соскучился…

— А-а. Ну, проходи, если соскучился…

— А вы в клуб?

— Нет, я Марину домой провожу. Она у нас женщина замужняя, мужа гневить не хочет, — не без сарказма сказал Адам.

— Вот оно как… Это хорошо, что вы замужем. А я своего лоботряса все никак женить не могу…

— Ты еще скажи, замуж выдать не можешь, — хмыкнул Адам.

Похоже, отец пустил на Марину слюни, но заляпал им не подбородок, а мозговые извилины. Понесло старого ловеласа.

— И что хорошего в том, что Марина замужем? — спросил он. — Так бы она у меня осталась…

— Ну, ну да… Может, представишь меня своей даме? — спросил Потапов-старший.

И, не дожидаясь, когда отзовется Потапов-младший, отрекомендовал себя сам.

— Игорь Соломонович, отец этого лоботряса.

— Я так и поняла, — вымученно улыбнулась Марина.

Она явно чувствовала себя не в своей тарелке. Поняла, что старый юбочник положил на нее глаз. И это ей не нравилось.

— Что ты поняла? — усмехнулся Адам. — Что я лоботряс? Так я не лоботряс… Как там Ксюша твоя поживает?

— Ничего, — заметно смутился отец.