— Этот парень еще доставит тебе хлопот, — бросила охотница Неге. — Нет, он, конечно, достоин любви, но лучше бы ты выбрала кого-нибудь недостойного. Не знаю, нашла бы свое счастье, но хотя бы могла надеяться, что никто не убьет суженого. И никто не убьет тебя. А сейчас я в этом не уверена.

— Ты что? — удивился Лук. — Она моя сестра.

— Намувай тоже был моим братом, — кивнула Хасми. — Меня подобрал Нигнас под Гимой. Кусатара убили моих родителей. Я пять лет прожила в трактире Арнуми. Мечтала найти убийц, попасть в Запретную долину. Но потом дошли слухи, что те кусатара занялись разбоем на Хапе, и напротив Намеши их порубили ловчие. Так что моя месть не состоялась.

— Что за Гима? — не понял Лук. — Это какой-то городишко на краю Вольных земель? А Запретная долина — это где?

— Не представляю, — Хасми подмигнула вытянувшейся в струнку Неге, — как ты будешь его выносить? Он всегда такой болтливый?

— Обычно болтливой была я, — чуть расслабившись, призналась Нега. — Но он вовсе не обязан меня выносить.

— Обязан, — твердо сказала Хасми. — Если мужчина, даже такой молодой, почти еще мальчишка, то обязан. Впрочем, в Диком лесу взрослеют рано. Шестнадцать лет — молодой мужчина. Семнадцать — ветеран, который повидал многое.

— Я тут, если кто не заметил, — с досадой произнес Лук.

— Говорю для тебя. — Хасми пристально посмотрела ему в глаза. — Чтобы не болтать много, отвечу сразу на все вопросы. Нож можешь выбросить. Он мертв. Если бы он ожил, ничто бы тебя не спасло. Я не о некуманза говорю. Тут все опутано паутиной Хозяина леса. Это древняя земля, Пустота боится, что однажды она оживет. Даже она не смогла в полной мере вытравить из нее то, что пропитало ее за тысячи лет. Поверь мне, это не шутки. Да, Пустота не смогла сладить с Диким лесом в полной мере. Впрочем, она не особо и пытается. Так, забавляется время от времени. Тут даже Пагуба немногим отличается от того, что вы видели вчера. Но если Хозяин леса тебя почувствует, то маленькую Пагубу я тебе обещаю. Персональную. Но попадаться с этим ножом к некуманза я бы тоже не советовала. Пусть он и игрушка, но для племени он священен. В тот миг, как ты коснулся этого ножа, он считается оскверненным. И будет оскверненным, пока ты не будешь убит. Рано или поздно некуманза поймут, что их воины убиты, что нож захвачен, и устроят на тебя охоту.

— И что? — сдвинул брови Лук.

— Лучший способ для дичи уцелеть — убраться куда подальше. — Хасми рассмеялась. — Ну если ты перебьешь всех охотников… тогда придут новые. Бывают или не бывают боги — это рассуждения для мудрецов, вряд ли когда на моем лице вырастет седая борода. Хотя я и сама бы приложилась к источнику мудрости. Всегда ли была Пустота? А ты обернись к матери деревьев и спроси сам себя, есть ли что-нибудь под небом Салпы, что было всегда? Деревья вырастают из семени и ростка, горы складываются из камней и обрушиваются пропастями, человек рождается и умирает. Даже солнце, которое ползет по небу, и то, думаю, однажды зажглось и однажды погаснет. Но и этот спор не на мой зуб. Голубая эмаль с красной каймой на браслете означает, что я — частица клана Крови — хотела соединить свою жизнь с хорошим парнем из клана Лошади. Я поведу вас к Натте, потому что Намувай вел вас к Натте, а мы с ним не так давно были одним целым. Гима — это убежище изгоев или приют героев. Так ли это, точно не знаю. Но это маленькая крепость, которая находится в том месте, где хребты Восточных Ребер примыкают к вершинам Южной Челюсти. Запретная долина — это сердце Салпы. Попасть туда невозможно, поэтому, когда кто-то собирается совершить глупость или обещает несбыточное, у нас говорят, что он отправился в Запретную долину. Мы туда не пойдем. А пойдем мы сейчас туда. — Хасми махнула рукой на запад.

— Разве нам нужно не туда? — Лук посмотрел на юг. Над взметнувшимся зеленой волной хребтом серыми клыками возвышалась двуглавая вершина.

— Никогда не прокладывай свой путь так, чтобы все видели, куда ты идешь, — отчеканила Хасми и зашагала на запад.

Три последующих дня Лук во все глаза наблюдал за Хасми, пока не понял, что он учится у охотницы. Больше всего она напоминала ему мелкого хищника, который постоянно выслеживает добычу, но ни на секунду не забывает, что и сам может стать жертвой более крупного охотника. По лесу Хасми передвигалась бесшумно, опасные, как ей казалось, места проходила с подветренной стороны, несколько раз уверенно двигалась мимо какого-то, как она говорила, зверя, который как раз теперь сыт. Показывала съедобные плоды и травы, отмечала лечебные и ядовитые их разновидности, легко определяла направление, не забираясь на деревья. Лук наблюдал за охотницей, узнавал в ней учителя Намувая и сам ловил взгляды Неги, которая посматривала на него уже другими глазами, в которых ему чудилась досада и даже обида. Порой в голову лезли сущие глупости, но Лук только мотал головой, думая, что стоит перебраться на другой берег Хапы, и ему действительно придется задуматься о чем-то серьезном, а всякие каменные ножи, какие-то матери деревьев и не слишком гостеприимные некуманза останутся в Диком лесу.

Между тем сам лес и в самом деле рядом с Хасми казался не только не слишком опасным, но и вполне подходящим для неспешной прогулки. Под густыми кронами травы почти не было, о змеях и опасных насекомых Хасми словно знала заранее, а галдящие над головами их увеличившегося отряда птицы летали без излишнего любопытства. Целый день Хасми вела их на запад, потом устроила ночевку на островке среди трясины, куда провела по подрагивающему ковру травы, обходя не только невидимые спутникам «окна», но и всякое место, где можно было бы замочить ноги. Зато на островке им удалось развести костерок, и спутники после долгого перерыва насытились густым горячим варевом. Да и сон на выложенных на сучья пластах мягкого мха оказался гораздо более приятным, чем он же на широких сучьях на высоте в несколько десятков локтей. Тем более что оказалось немало способов, которые отгоняли надоедливую мошкару не менее действенно, чем пыльца речной кувшинки. Порой откуда-то снова накатывали волны ужаса, но они были едва различимы. Нега ежилась, Лук косился на Хасми, но она оставалась