в шестнадцать ноль-ноль у себя. Опять тебе какой-то орден выдать хочет.

— Ну и пусть хочет!

— Или тебя, или директора второго завода, с которого голову снимет за то, что ты не пришла.

— Ладно, передай, что я приду.

— При всем параде! Товарищ Курятников сказал, чтобы ты хотя бы награды от наркомата надела.

— Вот черт! Слушай, ты завтра снова прилетишь?

— Прикажешь — прилечу, что делать-то надо?

— Забеги ко мне домой, скажи Олям, пусть тебе передадут мой синий халат, две медали и орден, остальные пусть пока полежат.

— Товарищ подполковник, ты что, вконец сдурела? К наркому в халате⁈

— Это платье у меня такое, на пуговках. Единственное платье, а к Устинову же не в парадном мундире ВВС переться?

— Логично рассуждаешь… будет сделано. У меня завтра два рейса, утром — но я тебя утром не найду, и вечерний. Найдешь где бедному майору на ночь приткнуться? А то я на обратный рейс не успею… Вера одна домой полетит.

— Да там в общежитии народ друг на друге спит, я даже не знаю… но если ты фронтовых навыков не утратила, поспим вдвоем в кровати.

— В кровати — это уже хорошо.

— Товарищ майор, — встрепенулся лейтенант, — у нас тут есть неплохие комнаты для отдыха экипажей. Сейчас ночных рейсов практически нет, они по ночам всегда свободны.

— Спасибо, товарищ лейтенант, тогда этот вопрос решен. А ты чего мальчика тиранила?

— Такси просила вызвать. Я сумки санитарные приперла, а что по Москве их в руках таскать, не подумала. Дотащить-то я их дотащу, но ведь руки испорчу…

— Давай я помогу. Куда их переть-то?

— Так вам сумки только перевезти? — снова встрепенулся дежурный. — Так бы сразу и сказали, я бы машину развозную вызвал…

— И чего ждете? — ухмыльнулась Ира. Лейтенант снял трубку телефона и что-то в нее забубнил.

Когда вызванный солдат потащил тяжелые сумки и Таня ушла вслед на ним, Ира снова обратилась к лейтенанту:

— Вызов машины запишите по приказу майора Орловой из Ковровского авиаотряда. А больше здесь никого не было и вы, кроме приказа моего, ничего не слышали.

— Есть, товарищ майор! Вам на завтра комнату отдыха бронировать?

— А развозную машину можно? Тут ехать-то полчаса, так что и на обратный рейс не опоздаю…

— Я тогда и машину забронирую и комнату: успеете — так с комнаты бронь снимите, а нет — будет где спокойно переночевать…

Вечером Таня, едва дотащившая до своей комнаты тяжеленные сумки (машину она остановила в квартале от общежития, чтобы не смущать шофера лишними знаниями), отдыхала, закрыв глаза. Таня Ашфаль тщательно прокачивала организм, чтобы снять усталость и восстановить едва не порванные мышцы, а Шэд с огромным интересом прислушивалась к разговору соседок. Мир студентов довольно тесен, и девушки обсуждали удивительного сотоварища из совсем другого института. Который в восемнадцать лет перевелся в Москву из далекой республики сразу на пятый курс.

— Так, — подумала она, — послезавтра нужно посетить наркома. Но завтра-то после занятий я совершенно свободна! И осталось придумать, как все проделать незаметно.

Наконец, соседки угомонились и легли спать. А Шэд размышляла о том, что еще предстоит сделать — и завтра, и вообще…

Глава 24

Утро вечера мудренее, особенно если утро сытое. Вчера вечером Танины соседки активно делились с обитателями общаги «средством от клопов и тараканов», и в результате при их появлении на кухне плита мгновенно освободилась: одна ночь — и народ серьезно зауважал борцух с мелкими домашними тварями. Таню, правда, в число борцух не включили: пока девушки перезаправляли из канистры брызгалки, она спокойно лежала на кроватке в углу комнаты и «не отсвечивала». Зато соседки попытались ей скормить чуть ли не половину «подарков от поклонников»: им половина обитателей общаги принесли в дар печеньки, карамельки, пряники и прочие незамысловатые вкусняшки.

И Таня, выбирая печеньку повкуснее, решила, что прежде чем принимать решение, нужно сначала решить, что же собственно она собирается решать. Заводить разговор с соседками она не рискнула, зато уже в университете смогла кое-что выяснить. Например то, что заинтересовавший ее институт посещают отнюдь не товарищи в гимнастерках: там учились дети людей солидных, способных чад своих и приодеть, и во время войны от учебы на пустяки не отвлекать.

Не то, чтобы это Таню смущало, однако Шэд запятнала бы свое имя, явившись туда без должной подготовки — поэтому девушка сосредоточилась на визите к наркому. Так что после занятий она забежала на Центральный телеграф. Директор завода на самом деле волновался по поводу вызова товарища Серовой к наркому, а потому передал ей через Иру талон спецсвязи, являющийся мощным виртуальным ускорителем для советских телефонистов — и, к тому же, исключающим прослушивание линии: за такое нарушение наказание было «вплоть до смертной казни». Так что когда Таня сунула этот талон вместе с бумажкой, на которой был записан «вызываемый абонент», в окошко переговорного пункта, сидящая там женщина тут же пригласила ее «в первую кабинку», правда, предупредив, что возможно придется пять минут и подождать. Но уже через пару минут в трубке раздался голос директора.

— Добрый день, это Серова. Я завтра к Дмитрию Федоровичу иду, и мне хотелось бы знать, что ему обо мне известно: не хочется не оправдать его ожиданий. Конечно, пинать я его точно не собираюсь…

— Вы бы, Татьяна Васильевна, посерьезнее к этому отнеслись, как-то попараднее оделись бы, и по поводу наград…

— Все это будет в лучшем виде. А все-таки, что ему про меня известно?

— Имя-фамилия, должность. Должность начальника экспериментальной лаборатории. Вроде всё… хотя вроде Василий Алексеевич упоминал про вашу… седину, но, говорят, вы волосы покрасили? Во всяком случае фотографию вашу Дмитрий Федорович не запрашивал… или вы про возраст? В наградных листах он, конечно, указывается… но вы же сами свой год рождения не знаете точно, у вас даже в копии свидетельства о рождении написано «неизвестно, возможно двадцать девятый» — а такая запись в графу просто не поместится, так что в ваших только «неизвестно» указано…

— Спасибо, все, что хотела, я узнала. И не беспокойтесь: я не подведу!

После телеграфа Таня забежала в магазин ВТО на Герцена, который поразил ее совершенно копеечными ценами, затем заглянула в парочку коммерческих магазинов. Продуктовые ее вообще не интересовали: свои студенческие карточки она отдала Антонине вместе с полутора сотнями рублей (стипендию, как и карточки, выдали в понедельник на факультетах), а вот промтовары ее заинтересовали. Правда и в коммерческих выбор был… небогат, но Таня нашла примерно то, что искала: четыре метра серого «подкладочного» сатина. А затем зашла в попавшееся по дороге ателье, где ей меньше чем за час сшили из этого сатина юбку и что-то вроде пиджака. Хотя — видимо ателье было из «пафосных» — ей поначалу ничего шить даже не захотели, но когда Таня сказала «мне для спектакля, чтобы из зала на английский костюм похоже было», отношение к ней изменилось… а окончательно изменилось, когда закройщица назвала стоимость работы и Таня, глазом не моргнув, выложила сумму заметно большую:

— Мне бы еще таких белых отложных воротничков, шелковых, штуки три. Это возможно?

Около шести вечера в общежитие заехала Ирина, передала Тане сверток с одеждой. Критически оглядела комнату и на вопрос Тани «останешься?» отрицательно мотнула головой:

— Меня машина ждет, минут через сорок домой летим. Побегу уже…

На вопрос соседок Таня ответила:

— Знакомая, из Коврова. У нас там авиаотряд, они в Москву что-то самолетами каждый день возят. А мне завтра в гости нужно идти, я попросила мне все же платье захватить. Жалко, телефона у нас нет: я бы все нужное, что дома забыла, через них и перетаскала бы потихоньку — но они и сами не знают, когда у кого рейс на Москву. Сюда они просто так заехать не смогут — а на аэродроме, не зная расписания, их ждать бесполезно…

Без пятнадцати четыре на проходную Наркомата вооружений пришла женщина:

— Мне Дмитрий Федорович приказал к шестнадцати к нему прибыть, я Серова, вот мои документы — и она протянула потертое заводское удостоверение. — Я в Москве по делам, паспорт не захватила, так что если этого недостаточно, то вы уж товарищу Устинову сообщите, что я приходила.

Сотрудница бюро пропусков, которой из секретариата наркома уже дважды звонили, спрашивая насчет Серовой, лишь кивнула:

— Вполне достаточно, вам на третий этаж по лестнице и направо до конца коридора.

Никакой инструкции она не нарушила, в наркомат часто приходили сотрудники многочисленных заводов с подобными документами, так что даже