Нередко можно услышать вопрос: «Кого считать истинным мастером футбола? Каким требованиям должен он отвечать?» Вопрос этот не из числа досужих. В самом деле, на футбольной арене очень много игроков. Называют их одинаково – мастера, но это не устраивает любознательных, они, могу предположить, про себя рассуждают так: «Мастера-то они мастера, а кто из них взаправду мастер?» Тут не выручит и спортивная классификация: звание мастера у нас присваивают сразу всем, кто состоял в преуспевшей команде.

Недаром говорят: «Команда играла так, как ей позволял противник». Своеобразие футбольного мастерства выражается в преодолении. Умеющий переигрывать и есть мастер. Если же игроку «мешают» противники, не дают ему себя показать, то в его мастерстве приходится усомниться.

Не думаю, чтобы футбольное мастерство принципиально отличалось от мастерства в любой другой сфере деятельности. Если человек предан футболу, умеет ему подчинить все остальное, он обязательно будет совершенствоваться и станет мастером. Пусть даже способностей ему отпущено скуповато, все-таки из такого человека мы получим мастера. Ну а когда плюс к этому есть еще и талант, то вырастает мастер, которого помнят десятилетиями, мастер, повлиявший на развитие игры.

Я уже говорил, что в свое время не мог налюбоваться игрой Григория Федотова. Не в том дело, что он забивал имевшие дорогую цену голы, и даже не в том, что, наблюдая за ним, нельзя было не испытывать эстетического удовольствия. Федотов надолго предвосхитил футбол будущего, внес в игру столько нового, сколько не снилось самым прозорливым тренерам.

Еще в довоенное время он с безошибочной разумностью, непринужденно действовал согласно требованиям обстановки, умел сыграть либо индивидуально, либо строго в командных интересах. С ним все партнеры играли хорошо, во всяком случае, лучше, чем в его отсутствие. Он быстро подмечал, кто в чем силен. Если, скажем, у его товарища уверенный удар с правой ноги, можно было не сомневаться, что Федотов откинет ему мяч под эту ногу. В пору жестких тактических схем наперекор общепринятому он со своего левого фланга уходил и в центр, и направо – как ему подсказывала интуиция.

Повторюсь: он первым в нашем футболе начал забивать мячи головой в нападении. Стал постоянно пользоваться резаными ударами, когда о «сухом листе» никто и понятия не имел. У него был оригинальнейший бег, он бежал не выпрямляясь, а как бы приседая, и, чем более всего обескураживал защитников, неуловимо менял скорость: разгонится, приостановится и снова рванется.

Разве это не характеризовало бы с лучшей стороны и сегодняшнего мастера, хотя с федотовских времен прошло чуть не полвека? Разве и сегодня мы не добиваемся того, чтобы футболисты умели сочетать коллективное и индивидуальное начало?!

Хорошо помню, что уже в 1937 году Федотов имел собственное мнение по всем игровым вопросам, учить его было нечему. А был ему тогда 21 год. Он на удивление рано постиг суть игры, оригинально, остро истолковывал тактические моменты. Федотова в ту пору, когда он из Ногинска перебрался в столицу, нельзя было назвать человеком особо развитым и начитанным. Но он был, я бы выразился, хитро-веселым, все ловил с полуслова, быстро схватывал, точь-в-точь как на поле, в игре.

К слову должен заметить, что дураки в футбол не играют. С годами я привык, наблюдая за действиями того или иного игрока (если я, конечно, с ним знаком как с человеком), видеть в нем не отвлеченную футбольную фигуру, а известную мне личность. Вот пускается в затейливый, озорной, с выкрутасами маневр наш полузащитник Евгений Кузнецов, ярославский парень, и знаю, что таков он и за пределами поля: выдумщик, с норовом, своевольный. Наблюдая за Гавриловым или Черенковым, затевающими свои комбинации, я угадываю в них прозорливость, предусмотрительность, упорство, все то, что мне о них известно за годы, проведенные рядом.

Меня радует, что существует клуб бомбардиров имени Федотова и что приз команде, забившей наибольшее число мячей в чемпионате, тоже носит его имя. Конечно, он не один такой в истории советского футбола. Был у нас техник мирового класса – ленинградец Петр Дементьев. А какой образец форварда создал Эдуард Стрельцов!

У мастера жизнь на футбольной сцене недолгая. Но и она длится не на едином дыхании. Не спешите меня ловить на противоположных примерах, знаю, что исключения встречаются. И все же наблюдения позволяют мне утверждать, что мастер проходит три этапа.

Первый – с 18 до 23 лет, когда голова не всегда поспевает за ногами.

Второй – с 24 до 28 лет, когда голова и ноги работают заодно, лучшая пора.

Третий – с 29 лет и до конца игровой карьеры, когда ногам не всегда удается поспевать за головой.

На каждом из этих этапов игрок может быть хорош, полезен для команды, но по-разному. И к этому надо уметь относиться с пониманием.

Чрезвычайно важен первый этап, тут решается, мастером какого калибра станет футболист. Он должен обзавестись, я бы сказал, опытом аналогичных ситуаций. Сотни повторений ведут к выработке рефлексов, к автоматическим, уверенным реакциям. И от того, насколько молодой игрок окажется добросовестным, терпеливым, переимчивым, способным осмысливать неудачи и вносить что-то собственное, новое, зависит его будущее, время расцвета, когда обычно добиваются признания.

Футбол начинается с техники и стоит на ней. У нас к этой стороне мастерства отношение почему-то неровное, непостоянное, о ней то забывают, увлекаясь физическим развитием, тактикой, воспитанием воли, то вдруг вспоминают и бьют в ее славу во все колокола.

Чрезвычайно полезно во время матчей слушать трибуны. Зрители, как мне кажется, способны представить, что они сами были бы в состоянии быстро бежать, толкаться, отбросить мяч стоящему поблизости партнеру. Когда же они видят то, что сделать не в силах, – обводку, удар с подрезкой, финт, точный пас через все поле, – они восхищаются и аплодируют. И на протяжении всего матча ждут не дождутся, когда же узрят что-то редкое, виртуозное, что позволит им соприкоснуться с высоким мастерством.

Есть игроки полезные, но похожие друг на друга, ординарные. Они не смотрятся. А есть такие, что глаз от них не оторвать, ждешь: что-то он выкинет, что затеет, что сотворит? Не вижу ничего предосудительного в том, что их называют любимцами публики, оттенок иронии тут неуместен. Сильной команде в равной мере требуются те и другие. Но любимцы публики встречаются реже, а они-то оживляют картину футбола, делают игру оригинальной, трудной для противника.

Природные способности для того, чтобы стать «технарем», существуют. Но весь вопрос в том, как их развивать и упражнять. Когда говорят, что прежде выдающихся «технарей» было больше, приходится соглашаться.

Создание школ, где ребят учат футболу, – одно из наших достижений. Загвоздка в том, чему и как их учат. Наблюдая за выпускниками, с грустью вижу, что они похожи друг на друга, как батоны, выпекаемые на хлебозаводе, черты индивидуальности у них едва различимы. Не случайно надежды на открытие оригинального игрока все чаще связываются с небольшими городами. Не оттого ли это, что туда стандартное обучение еще не проникло, не охватило всех?