– Э-э, нет, студентка Крис-Ларсон, деканы за ваше обучение как целителей отвечают, а вот за поведение и вообще за то, чтобы вы академию своей неугомонной силой не разбабахали, – проректоры отделений. Так что если бы вы отставали по всем предметам, то я бы вас на практику целительскую повел в учебно-воспитательных целях, но вот за то, что вы алкоголь ночью в аудитории студенческой распивали…

– Я не распивала! – взвыла Амалия, а Хантер злорадно хохотнул. – Я их поймала и вас вызвала, чтобы вы пресекли это!

– А донос, Крис-Ларсон, должен быть подан в письменной форме и в соответствующее время, чтобы не отрывать преподавателя от личных дел, – рявкнул Виктор. – И если будете громко хныкать, то сделаю так, чтобы вы и звука не смогли проронить в ближайшие три дня. Как тогда перед проректором оправдываться будете?

На всякий случай мы все, не только Амалия, замолчали разом, чтобы не бесить разгневанного декана. Заррис сначала проводил Хантера в приемную Агелины Райан, и нам пришлось подождать, пока прекрасная укротительница студентов-огневиков появится в своем кабинете, затем уже вдвоем с Амалией мы проследовали за деканом в приемную Капела Куппеля. Он, к сожалению или к счастью, собирался гораздо дольше проректора огневиков, и затем только я, как овца на заклание, отправилась по уже знакомому маршруту.

В отличие от других проректоров, Радагата ждать не пришлось – Заррис прямым ходом направился сразу в кабинет, мне сделал знак не заходить, но дверь не захлопнул, и я, подобравшись к ней и почти прижавшись к створке ухом, различила голоса преподавателей.

– Вик, ты почему так долго? – Я услышала голос проректора, шестым чувством поняла, что он не в духе, и совсем затосковала.

– Студенты не спят, свидания устраивают.

– А ты там зачем? Группа поддержки?

– Сопернице не спалось, решила, что я тоже очень хочу знать о том, с кем хороводится ее любимый. И почему бы ей сразу Куппеля не вызвать, не понимаю… Убирай со стола все. – Во как! А что же там у них на столе такое стоит, что студентам лучше не видеть? Может быть, наша бутылка вина, которую Заррис прихватил в качестве вещественного доказательства, еще и не так страшна на фоне преподавательского сабантуя?

– Зачем? – не понял надвигающегося счастья Радагат.

– Так это как раз студентка твоего отделения решила ночью на свидание сходить.

Проректор воздуховиков вполне отчетливо сказал непечатное слово, и я как можно дальше отошла от двери, подозревая, что скоро она распахнется и есть риск получить по лбу и самооценке. Через минуту Заррис выглянул из кабинета и кивнул мне, разрешая войти. Я, конечно, теплого приема не ждала, но, когда вошла и выглянула из-за плеча декана факультета целителей, Радагат закрыл глаза и сказал:

– Твою ж мать.

Я сразу устыдилась и принялась внимательно разглядывать пол под ногами.

– Тиррос, да сколько ж можно? – В голосе проректора звучала вселенская мука, и я тяжело вздохнула, показывая, что мне правда стыдно. – Вы когда спите-то? Да мне бы столько энергии, как у вас, я бы, наверное, учился день и ночь…

Я повторно вздохнула и искоса взглянула на Виктора – он стоял у стены, сведя брови у переносицы и старательно делая вид, что возмущен происходящим. Учились бы они, ну конечно, я-то знаю, чем они возмущены.

– И чем же? – с неподдельным интересом вопросил вдруг Радагат, а я не сразу осознала, что сказала последнюю фразу вслух.

Терять было нечего, я подняла голову и, глядя в прозрачные глаза проректора, выдала:

– А я слышала, что вы со стола убирали что-то. Я так понимаю – алкоголь?

Заррис и Виррас многозначительно переглянулись, словно совещаясь. Виррас едва заметно качнул головой, а Заррис хмыкнул, рассеивая напряжение, поселившееся в комнате после моих слов.

– Мсье Виррас, – подчеркнуто официально обратился Заррис к коллеге. – А вы в курсе, что ваша подопечная проецирует на нас именно свой проступок?

– Не понял. – В глазах Радагата начала появляться чернота, и я ойкнула, когда почувствовала, как похолодало. – Все-таки Дангвар спаивает моих студенток?

Заррис размашистым жестом поставил на стол проректора начатую бутыль вина.

– Истинно так, – целитель искренне веселился. – Поймал с поличным: с вином, цветами и в пустой аудитории.

– А ты там что тогда делал? – Радагат перевел черный взгляд на Виктора. – Дангвар – чистый боевик, и, насколько мне известно, целительство ему даже на самом элементарном уровне плохо дается.

– Амалия Крис-Ларсон, – многозначительно проронил целитель, но Радагат недоумевающе пожал плечами, показывая, что это имя ему ни о чем не говорит.

Потому решила вмешаться я:

– Она встречалась раньше с Хантером, решила за нами проследить. И сдала…

– Лилиана, – опять обратил на меня внимание Радагат. – Вы мне скажите, а чего вам в комнате не сиделось? Я все понимаю: любовь, свидание, все дела, но в аудиторию вы зачем поперлись? В вашу спальню Амалия бы не пробралась, и даже мы бы с вином не поймали.

Тут Радагат задумался, по-видимому вспомнив злосчастную бутылку шампанского, и поправился:

– Ну, или не так быстро бы поймали. Лилиана, вы понимаете, что количество ваших нарушений уже достигает критической отметки?

– Отчислите? – с надеждой спросила я. Конечно, вроде все начинает налаживаться, настолько, насколько это вообще возможно, но сбежать отсюда – моя приоритетная задача.

Проректор, к моему сожалению, отрицательно покачал головой:

– Это подарок будет, а не наказание, Тиррос. Вы же не думаете, что я настолько добр? К тому же мы с вами уже обсуждали варианты. У меня для вас другое предложение – и не индивидуальное, потому что результат вашего прошлого наказания оккупировал часть парка!

Я испуганно взглянула на декана целителей, но Заррис даже бровью не повел, из чего я сделала вывод, что он в курсе того, что я иномирного принца в академию приволокла.

– Что тогда?

– Привяжу вас к комнате, – отрезал проректор. – Выходить в строго ограниченное время: занятия, тренировки, завтрак, обед и ужин. В комнату заходить сможете только вы и ваша соседка! Хотя, по-моему, стоит рассмотреть вариант вашего одиночного проживания. Но посмотрим, как пойдет.

Я запаниковала: мне изначально казалось, что и мантию привязать нельзя, а результат получился ошеломляюще неприятным. А если меня теперь и свободы лишат… Что ж это за академия такая? Неужели здесь студенты никогда правила не нарушают? Почему мне одной так не везет?!

– Нет-нет, нельзя! – чуть не заплакала я и бросилась было к проректору, не знаю зачем, может быть, драться, но натолкнулась на взгляд черных глаз и остановилась. – У меня же научная работа, у меня же отработки, у меня же соревнования! Как я буду тренироваться? Я же команду подведу!