Прошло больше недели после их жуткого приключения в лондонской квартире Томаса Милрайта. С тех пор они начали возвращаться к своим прежним взглядам и привычкам. Хотя они до сих пор не вполне доверяли темноте, они давно убедились в действенности Третьей Сатлатты Милрайта. Наттол остался таким же циником, как и прежде, и, несмотря на то что он все еще вздрагивал в темных местах, он стал предпринимать долгие вечерние прогулки по безлюдным аллеям, обычно заканчивавшиеся в «Виндзоре» незадолго до закрытия. Так что Барт знал, где его можно найти.

– Что случилось? – спросил Наттол, садясь рядом с товарищем, на лице которого читалась едва заметная тревога.

– Милрайт умер! – без каких-либо вступлений выпалил Барт. – Дорожное происшествие, его сбил грузовик неподалеку от его дома. Его опознали в морге. Вот тут все написано. – Он развернул газету перед Наттолом, который едва на нее взглянул.

Если Наттола и потрясло известие, он ничем этого не показал; его глаза лишь слегка расширились, но не более того. Он небрежно пожал плечами.

Барта поразила подобная реакция друга.

– Мы же его знали! – возразил он.

– Да, недолго, – согласился Наттол, а затем, к удивлению Барта, улыбнулся. – Оно и к лучшему, – пробормотал он.

Барт отодвинулся от него.

– Что? Ты сказал…

– Да, к лучшему, – бросил Наттол. – Не понимаешь? Только он мог когда-нибудь снова наслать на нас это… эту тварь. А теперь его больше нет.

Некоторое время они сидели молча, прихлебывая из бокалов и пытаясь погрузиться в окружавший их шум людских голосов. Наконец Барт сказал:

– Рэй, ты не думаешь…

– Гм? – посмотрел на него Наттол. – О чем я должен думать, Алан?

– Да, в общем, ни о чем. Я просто подумал о том, что говорил нам Милрайт – насчет того, что защита этого его заклинания будет длиться «лишь до смерти».

– И что? – ответил Наттол. – На твоем месте я не стал бы беспокоиться. Я лично еще долго не намерен это проверять.

– И меня беспокоит еще кое-что, – заметил Барт, словно не слыша небрежного ответа Наттола. – Не могу сообразить, что именно – что-то из того, что мы нашли тогда ночью дома у Милрайта, в тех старинных книгах. Вот только никак не могу вспомнить, черт побери!

– Тогда забудь! – улыбнулся Наттол. – И раз уж ты здесь, как насчет того, чтобы еще выпить? Твоя очередь.

* * *

Вопреки всем своим инстинктам, но не желая показывать Наттолу, что он до сих пор отчаянно боится темноты, Барт позволил уговорить себя пойти домой пешком. Наттол жил в одном из шикарных районов города, но Барту было с ним по дороге. Барт сказал Наттолу, что темнота его не особо беспокоит, пока он не один.

Низкие, быстро несущиеся по небу облака закрывали звезды, и холодный осенний ветер взметал под ногами брошенные обертки, опавшую листву и развевающиеся страницы вечерних газет.

Квартира Наттола располагалась у городской черты, жилье Барта же находилось в пригороде. Весь район, однако, был довольно новым, так что расстояния между гостеприимными фонарными столбами начали увеличиваться. Здесь не требовалось столько света. В наступившей темноте Барт вздрогнул и придвинулся ближе к своему внешне бесстрашному другу. Он не знал, что Наттола одолевают тревожные мысли. Слова Барта, сказанные в «Виндзоре», заронили сомнения в его душе; он хорошо помнил все то, что они обнаружили дома у Милрайта, включая и то, о чем забыл Барт…

У самой городской черты, почти на полпути до дома Наттола и в полумиле от дома Барта, они увидели человека на стремянке, который чинил неисправный уличный фонарь. Когда они подошли к столбу, свет мигнул, снова вспыхнул и погас.

– Эти люди, – вздрогнув, проговорил Барт, – настоящие труженики. Здесь, всю ночь, и только ради того, чтобы у нас был… свет.

Без всякого предупреждения, едва Барт произнес слово «свет», огромный фонарь рухнул сверху на землю, разбившись у их ног на множество осколков.

– Ничего себе! – крикнул Наттол черному силуэту, неуверенно спускавшемуся со стремянки. – Осторожнее, приятель. Ты едва не обрушил эту штуку прямо нам на головы!

Оба остановились посреди темной улицы, чтобы придержать выглядевшую шаткой стремянку, и в то же мгновение сверху упало несколько капель, попав им на руки и поднятые лица. В темноте они не могли видеть, что это за капли… но почувствовали, как они липнут к их коже! Застыв от ужаса, они уставились друг на друга, глядя на спускающуюся со стремянки фигуру.

Луч карманного фонаря Барта мелькнул по застывшей физиономии Наттола и упал на лицо человека со стремянки. И лицо это – липко-влажное, с жутким отсутствующим выражением, покрытое кошмарной слизью, тем не менее, принадлежало Милрайту!

Милрайт, пешка Черного, сбежал из морга, где в темноте нашел его тело Бугг-Шаш, чтобы выполнить цель этого существа, цель, которой Он должен достичь, прежде чем сможет вернуться в свое собственное адское измерение!

Лишь слепой инстинкт, инстинкт самосохранения заставил Барта вытащить фонарик, но представшее в луче света зрелище полностью лишило его присутствия духа. Фонарь выпал из дрожащих пальцев, стуча по тротуару, и каблук мертвеца со всей силой опустился на него. Снова наступила темнота.

Покрытая слизью фигура шагнула к молодым людям, и они почувствовали, как их запястья сжимают железные пальцы. Зомби, которым стал Милрайт, удерживал их с невероятной силой, или, вернее, Бугг-Шаш удерживал их посредством тела оккультиста. В то же мгновение мертвые губы раздвинулись, и из них раздались жуткие, разрывающие душу звуки Третьей Сатлатты – в обратном порядке!

Где-то вдали послышалось негромкое, довольное чириканье. Странное трио металось поперек дороги туда-сюда, подпрыгивая, извиваясь и крича в смертельных объятиях, пока наконец в охваченном ужасом мозгу Барта не возникли забытые им строки:

«Он поднимает даже мертвых, подчиняя их себе, и охваченный ужасом, даже изъеденный червями труп спешит на его зов…»

Адский танец продолжался, как продолжались и крики, пока оба не ощутили прикосновение губ Бугг- Шаша и его чудовищные поцелуи…

В мае – июне 1969 года, когда я только что получил звание сержанта и всего несколько месяцев служил на призывном пункте, у меня нашлось время для написания «Часов де Мариньи», рассказа, понравившегося Августу Дерлету с первого взгляда. Он сказал, что рассказ отлично вписывается в антологию «Призывающий Тьму», как оно и случилось два года спустя. Это еще один из рассказов, имеющих довольно долгую историю публикации, но здесь я вдаваться в подробности не буду. Достаточно сказать, что героями его являются Титус Кроу и самые странные часы в мире, которые можно бы было даже назвать «часами пространства». Часы эти не были моим изобретением. Они принадлежали Лавкрафту и Э. Хоффману Прайсу задолго до меня, но Титус Кроу и его подопечный, Анри-Лоран де Мариньи, позднее позаимствовали их, забрав с собой в некоторые из своих удивительных приключений, даже в замерзшую Борею, и еще дальше, на родину самих Древних Богов – в далекую Элизию!