Интересно, это первое сообщение, которое получил Рома? Или были и другие? Проверить догадку мне не удалось, заскрипела лестница, и вскоре на кухню вернулся Калинин. Само собой, с запасами Марка в руке.

Мы закурили. Рома налил себе виски, а мне – кофе. За окном поднимался ветер, тучи чернели и сгущались. Скоро опять будет дождь. А я даже не помню, где мы бросили машину. На въезде в поселок? Или недалеко от дома? Черт, надеюсь, у Калинина с памятью лучше моего и нам не придется шататься по улицам. У меня и так джинсы сырые после вчерашнего, а мерзнуть я уже устала.

Марк, Марк, Марк… Аверин.

…что я успела узнать о тебе за эти несколько дней? Ты принимал наркотики, причем много лет, и явно не стремился избавиться от недуга. До недавнего времени, ведь летом с тобой произошло событие из ряда вон выходящее. У тебя давно уже поехала крыша, а все вокруг принимали это как должное. Уверена, это происходило постепенно, неуловимо. Или ты всегда был со странностями, просто они усугублялись с каждым годом. Отправную точку уже не отследить, но, если оглянуться назад, можно уловить масштаб изменений. Из талантливого парня с интересными тараканами ты превратился в самовлюбленного барана, что лелеял свою исключительность и щедро кормил внутренних демонов. Калинин намекал, что в последнее время с тобой было трудно, но я думаю, было невыносимо, ведь Рома склонен все окрашивать в светлые тона.

Наркотики свое дело сделали, за ними явилась и навязчивая идея. Портрет бывшей девушки на стене – жирный симптом. Вот только как ты к ней относился, Марк? Ненавидел или не мог забыть? Или оба варианта сразу? Ненависть – сильное чувство, мне ли не знать. Ненависть способна толкнуть на многое. А ненависть вперемешку с наркотой – коктейль смертельно опасный. Резкая завязка тоже не лучше, она путает мысли не хуже самих наркотиков…

Так, меня явно потянуло не туда. Я потерла лицо и зажмурилась. Нельзя окрашивать все в нужные мне краски. Мельком взглянув на Рому, я усмехнулась: да мы же почти противоположны, он – любитель все отбелить, а у меня обратная проблема.

Марк ассоциировался у меня именно с отрицательными чувствами, но правильно ли это? Он писал песни… ни в одной из них он не рассуждал о чем-то подобном, скорее уж он жалел себя, называя то гнилым, то плохим, то сломанным. Если объективно, то агрессии в его текстах не было, скорее другие, противоположные, чувства. Этакий печальный страдалец в цветастой обертке нарцисса, любитель топить свои горести в наркотрипе, популярный в наше время типаж. Очевидно, таким Аверин себя и представлял, вот даже Булгакова читал-перечитывал. Для вдохновения. И дом… конечно, информацию не мешало бы проверить, но я не сомневалась – Марк выкупил этот дворец старых воспоминаний и устроил здесь убежище. Даже гитару любимую перевез. И ничего не сказал лучшему другу.

Я покосилась на Калинина. Как и он чуть ранее, я не могла понять причину подобной скрытности. То есть… конечно, если покупаешь дом, чтобы привозить сюда похожих на Славу девочек, а потом топить их в море, то утаить информацию логично, но я сама эту теорию отбросила. Не стыкуется. Но тогда почему Марк скрытничал? И ведь не только о доме он молчал, были у Аверина и другие секреты. Он общался со своими фанатами-двойниками, к примеру. В интернете я читала столько статей о невероятной дружбе, сам Рома рассказывал что-то подобное, но… но его рассказы всегда были о далеком прошлом. Неужели я упустила нечто важное? И напряжение между парнями существовало уже давно, еще до случая с Картиной? Это был апогей, после которого Калинин уже не смог терпеть.

– Ром, – позвала я подозрительно молчаливого Калинина.

Он отвлекся от пейзажа за окном и повернулся ко мне:

– Я кое-что вспомнил. Там, ближе к лесу, раньше был домик на дереве. Отец построил его для Славы, когда она была совсем маленькой, но строил он основательно и, когда мы приезжали сюда уже подростками, домик оставался крепким и пригодным для жилья.

– Думаешь, он все еще цел?

– До того, как нас застукала соседка, я заметил тропу. Вела она как раз в ту сторону, так что мы можем проверить.

– Тогда идем, – согласилась я с некоторой неохотой – за окном уже накрапывал дождь, а я все больше мечтала о сухой обуви, горячем душе и паре часов крепкого сна. Как-то выпитый кофе совсем не взбодрил.

Мы вышли на улицу и дружно побежали к тропе. Рома уверенно вел меня за собой, точно зная направление. А я решила, если у меня когда-нибудь появится свой дом, он будет вот таким: стоящим у леса, среди вековых деревьев. С большой территорией и кучей тропинок, известных только мне. В таком месте даже наличие соседей не слишком волнует.

Утоптанная дорожка вывела нас к глухому забору, он граничил с лесом с одной стороны и еще одним домом с другой. Прямо от забора брала свое начало сомнительная на вид деревянная лестница. Я подняла взгляд: так и есть, по лестнице можно попасть в небольшой домик – мечту любого ребенка. Хотя, взрослых из этого списка тоже не стоит вычеркивать. Честно говоря, слово «домик» не особо подходило для описания увиденного, скорее уж дом. Вполне себе крепкий, вместительный и живописный. Расположенный на высоте в метра четыре, дом опирался на сразу три могучих дерева и походил на жилище какого-нибудь сказочного создания. Лестница примыкала к мини-веранде, рядом с деревянной дверью уместились сразу два больших окна. За домом явно никто не ухаживал, дерево почернело от времени, но это даже добавляло дому сказочности. А еще он настолько слился с лесом, что увидеть его можно, лишь подойдя вплотную.

– Когда мы приезжали сюда, за домик на дереве разгоралась целая битва, каждый хотел ночевать здесь. Помню, однажды летом домик достался мне, причем на целый месяц. Хорошее было время, – поделился Рома и первым подошел к лестнице. Даже не проверив ее на прочность, он полез вверх.

– Основной дом вроде и так вместительный. Не страшно было одному в лесу жить?

Рома поднялся наверх и подал мне руку:

– Странный комментарий от девушки, которую так и тянет на приключения, – он помог мне подняться, хотя я и сама могла бы справиться. – А дом, может, и вместительный, но иной раз сюда приезжала такая большая компания, что домик на дереве становился дополнительной комнатой. Дай подумать… обычно мы собирались как минимум вдесятером. Глеб с братом, Миха, мы с Марком, моя сестра. Слава с парой подруг. И, конечно, Гена – помнишь, я рассказывал тебе о нем? Он приглядывал за нами, чтобы мы не наломали дров, хотя даже не так: чудить и беситься разрешалось сколько угодно, Гене было плевать, чем мы тут занимаемся. Главное, чтобы Слава не пострадала, волновался он всегда только о ней. А еще здесь постоянно жила Гретта, она присматривала за домом и в город не возвращалась, – Калинин коротко ввел меня в курс дела и толкнул дверь лесного дома: – Добро пожаловать!

– Надеюсь, пол не обвалится и мы не рухнем вниз, – буркнул я и первой шагнула внутрь.

Калинин пробормотал что-то об освещении, но света вполне хватало, чтобы разглядеть внутреннее убранство. Ничего особенного, все просто и в духе охотничьих домиков: мини-уголок со столом и стульями вокруг, несколько шкафчиков и полка с потрепанными книгами. Справа лестница, ведущая к спальному месту под потолком, напротив входа – еще одна дверь, через нее можно попасть на веранду с другой стороны. Домик строили со знанием дела, внутри ни единого следа протекающей крыши, можно хоть прямо сейчас брать вещи и устраивать себе необычные каникулы на дереве.